как и зачем наказывали детей — Рамблер/женский
СодержаниеЧеловек разумный и другие животныеДревнейшая история поркиНе оставляй юношу без наказанияСредние века: и пусть никто не уйдет непоротыйОкончание господства розгиНе бей и не наказывай ребятПороть нельзя наказывать
300 лет, три столетия мы решаем, можно или нет наказывать детей. Бить или не бить? Какое поколение лучше — поротое или нетронутое? Мировая педагогика обсуждает, обыватели не отстают. Сторонники наказаний указывают, что раньше и в школах, и во всех семьях, включая царские, физическое наказание было нормой, и все успешно росли, развивали науку, двигали прогресс и уважали старших. Повсеместно наблюдаемых сегодня нравов и тяги к праздности практически не было.
Противники утверждают, что насилие и любовь к ребенку не совместимы. Жестокость или озлобляет, вызывая ответную агрессию, или подавляет волю в человеке, лишая возможности вырасти полноценной личностью. В день защиты детей MedAboutMe рассказывает об истории наказания детей, почему оно считалось обязательным раньше и отчего мнение в обществе начало изменяться.
Человек разумный и другие животные
В животном мире наказания детенышей — явление распространенное. Кошка может кусать, отталкивать, бить лапой котят, медвежонок, решившийся прогуляться один, получит отлуп от мамы-медведицы. При этом «зверские» родители инстинктивно учат детей подчиняться правилам поведения, вырабатывая рефлекс «неправильное действие-боль». Родительские инстинкты снижают силу воздействия на малышей, не допуская травм. При этом звери тоже способны реагировать в зависимости от настроения и самочувствия: больная мать чаще «огрызается» на выводок, ну а сытый и здоровый взрослый позволяет малышне некоторые излишества и свободу в играх. Человек же разумный способен приспосабливать способы воспитания под требования обстановки.
Древнейшая история порки
В первобытных племенах наказания приняты не были. К такому выводу пришли социологи, изучающие жизнь закрытых, изолированных групп, встречающихся сегодня в глухих уголках планеты. Жизнь в условиях охотничьего племени и так тяжела, и про все опасности дети быстро узнают сами: угрозы голода, болезней, травм и нападения хищников понятны и так, и наказывали только в крайне редких случаях, если ребенок никак не понимал, как себя надо вести, озорничал сверх меры, пытаясь, к примеру, пойти на охоту в одиночку.
С наступлением неолита, когда к охоте и собирательству добавилось примитивное сельское хозяйство, появились зачатки общинной дисциплины. Если в племени станет вдруг меньше людей, молодежь решит отделиться и уйти, пострадают все. А значит, старейшинам пришлось изобретать понятие авторитета взрослых, определенных правил общения, социального этикета. Чем больше правил — тем выше шанс их нарушить, тем чаще требовались наказания.
Обработка земли привела и к тому, что при столкновении с соседями племя уже не могло сразу сняться и покинуть место. А значит, начинались войны, при которых требовалось беспрекословное подчинение. Однако даже на фоне новых правил и опасностей физические наказания не были распространены.
Коряки, дальневосточная народность, вплоть до ХIХ века жили в неолитическом культурном строе. Даже спустя сто лет физические наказания у коряков — большая редкость. Меры воздействия в основном связаны с кормлением: если ребенок ленится, не желает работать со всеми, его перестают кормить. Так демонстрируют необходимость вклада каждого в общее дело — добычу пищи.
Не оставляй юношу без наказания
А вот с окончанием эпохи первобытно-общинного строя начинается семейное воспитание. Общины увеличиваются, разделяются, и дети воспитываются уже не всеми взрослыми племени, а только родителями. Общественный контроль резко снижается, появляются неблагополучные семьи, беспризорные дети, набирает обороты криминальный мир. А дети «семейные» общаются вне дома с различными людьми, набираясь разных точек зрения и начиная критиковать родителей. Поэтому с окончанием общинного уклада во всем мире резко увеличивается количество наказаний, ужесточается дисциплина и среди взрослых, и среди детей.
Чем выше уровень развития, тем больше вариантов семейных и личных бед. Теперь это не только голод, болезни, травмы и хищники, но и вероятность разориться, быть обворованным, впасть в немилость у вышестоящего лица. Поэтому и требования к детям растут: надо вести себя так, чтобы родители «не теряли лицо».
Целых 20 веков в любом хоть немного развитом обществе не существовало ни семьи, ни школы, где розги, палки, линейки и ремни не применялись бы в качестве орудия воспитания. Исключение составляли крайне редкие семьи с идеальными детьми (если они — не выдумка авторов романов и мемуаров), и те ячейки общества, где до детей никому не было дела. Все остальные, как видно из античных рисунков, сочинений древних греков и римлян, поддерживали практику порки.
Известно наставление, приписываемое царю Древнего Израиля Соломону (IХ век до нашей эры): «Не оставляй юношу без наказания: если накажешь его розгой, он не умрет; ты накажешь его розгой и спасешь его душу от преисподней».
Безоговорочное послушание, навык переносить лишения, скрывать свое упрямство и гордость — вот качества, которые родители и учителя воспитывали в детях. Зачем это было нужно? Так подготавливали к суровым условиям жизни, когда легкомыслие, леность или излишнее свободомыслие приводили к потере рабочего места, участка земли или урожая, а значит, к бедности и смерти.
Чем выше был требуемый уровень дисциплины, тем суровее пороли детей. Наиболее жестокими были наказания в государствах, часто воевавших с соседями, в торговых империях (из-за риска торговых сделок дисциплина и послушание стремились к армейскому стандарту). Активно применялись физические наказания в религиозных училищах для «смирения духа». А вот в тех семьях, где основным занятием были скотоводство, земледелие, не связанные с торговлей или набегами на соседей, розги использовались редко из-за незначительного количества правил.
Детей не только пороли. Фантазии в разнообразии наказаний не было границ. Если мы помним про порку да стояние на коленях на сушеном горохе для европейских и русских детей, то древние ацтеки подходили к делу с «огоньком», причем порой в буквальном смысле слова.
За мелкие проступки родители могли намазать глаза ребенка жгучим перцем или заставить дышать дымом от костра с порошком перца чили. За ложь в губу вживляли иголку горького кактуса и запрещали вынимать. В тяжелых случаях ребенка дозволялось оставлять спать на улице в грязи, предварительно связав, или же продать в рабство.
Средние века: и пусть никто не уйдет непоротый
В дошедших до нас трудах великих педагогов, различных вариантов «Домостроя» и правил разных народов розги или порка упоминаются везде. Обсуждается количество ударов, поводы для наказания, виды, подручные средства — но не сам метод воспитания.
Более того, розги и различные иные способы наказать физически применяются не только к детям, но и ко взрослым. Так суровость и опасность внешнего мира сказывалась на методах воздействия общины или общества на отдельных ее членов, и маленьких, и больших.
Удивительно, но в воспоминаниях и мемуарах, дошедших до наших дней, можно прочитать только сетования на то, что вот такое наказание настигло несправедливо, побили невиновного. Но вот сопротивления и отрицания порки как воспитательной методики не встретить.
Наказаний было немало, и тратить на них время каждый раз было неосмысленно. Поэтому, а также, чтобы придавать воспитательным мерам завершенность, во многих семьях был специальный «день порки», как правило, суббота. Тогда «оптом» вспоминались все проступки, ребенок получал свою дозу воспитания и индульгенцию на ближайшую неделю.
Окончание господства розги
Первые шаги к нелепым мыслям о том, что ребенка можно воспитать без розги, предприняли, конечно, аристократы. В эпоху Просвещения их посетила безумная мысль о ненасильственной педагогике, и это неудивительно. Именно в этом сословии к ХVIII веку появились закрепленные за семьями земли и угодья, то есть за проступок молодого повесы их отобрать стало невозможно. А значит, если уж в семье вырос не патологический мот и азартный игрок, кусок хлеба с маслом у родственников никто вырвать не сможет. Значит, и принудительно вбивать правила поведения и послушания смысла нет, есть время объяснить, обучить, приставить гувернантку.
Но до начала распространения идеи о возможности воспитания без порки пройдет еще целый век. Расслоение в обществе велико, у крестьян нет такой страховки, как у дворянства, ну а дворянство тоже непросто отходит от «вбитых» мер воспитания. Только к середине ХIХ века вырастает достаточно представителей «непоротого поколения» в верхах, чтобы мысль о взращивании дитяти без розги смогла начать распространяться.
Николай Пирогов, известный русский хирург, прославился и в педагогике. В статье «Нужно ли сечь детей, и сечь в присутствии других детей?» (1858) он выступил за отказ от физических мер воспитания, называя их безнравственными и циничными. Пирогов ратовал за полную отмену телесного наказания в школах, а в семьях допускать только в виде самой крайней меры.Не бей и не наказывай ребят
Революционеры, как французские, так и российские, из идеи о воспитании без наказаний взяли тему освобождения от тирании даже ребенка. Физическое насилие подавляет свободу воли, воспитывая удобного для эксплуатации правящим классом раба. А значит, воспитание должно базироваться на ответственности и взаимопомощи.
Эти идеи распространились в начале прошлого века только на словах. Мировые войны, потрясения, голод и экономические депрессии быстро отменили гуманистические принципы воспитания, вернув требование дисциплины.
«Не бей и не наказывай ребят, веди их лучше в пионеротряд!» Благодаря идеологической подоплеке отказа от физического насилия Россия в середине ХХ века оказалась одной из двух (всего двух!) стран, где существовал запрет на телесные наказания в школах. Второй страной была Германия.
Хотя нарушения правила встречались не так уж редко, особенно в послевоенное время, сам факт запрета битья учеников в школах был уже большим достижением.
Пороть нельзя наказывать
В 70-х годах прошлого века все чаще стали говорить о недопустимости физического наказания детей. Определенной вехой стала и Конвенция ООН о правах ребенка, принятая в 1989 году. Однако общество не настолько быстро изменяется, и детей наказывают, хотя физически — уже не так часто и не так сильно.Сегодня тоже можно встретить советы, которые указывают на пользу психологического давления на ребенка в качестве меры наказания. Пусть, мол, он поймет, насколько родитель обижен его поведением и так его не одобряет, что даже разговаривать не хочет. Насколько эффективно наказание молчанием, бойкотом, игнорированием детей?
Комментарий экспертаЕкатерина Сафонова, психолог портала «Я-родитель»
В целом, лучшее воспитание — воспитание без наказаний. Конечно, на практике чаще всего это оказывается невозможным ввиду множества факторов и причин, но есть способы, которые использовать нельзя (если, конечно, вы хотите вырастить счастливого и гармонично развитого ребенка).
Один из таких способов — наказание ребенка молчанием. «Если ты сейчас же не перестанешь кричать, я не буду с тобой разговаривать», и такое молчание может длиться очень долго. В моей практике были дети, с которыми мамы и папы не разговаривали несколько месяцев. Давайте рассмотрим причины, по которым такой способ воспитания является неприемлемым.
Ребенок начинает чувствовать себя отвергнутым. Родители — самые важные и главные люди в жизни каждого ребенка, и если вдруг эти важные и главные люди перестают с ребенком разговаривать, он чувствует себя одиноким, ненужным, отвергнутым. Также у него создается впечатление, что родителям нет до него дела, им просто не интересно, что же происходит в жизни их чада. Такое молчание со стороны родителей является очень травматичным для ребенка, а о последствиях психологической травмы можно говорить очень долго. Самое важное — то, что травмированный ребенок испытывает трудности в дальнейшем развитии, у него снижается самооценка и появляются барьеры в коммуникации. Родитель не может воспитывать ребенка, не вступая с ним в диалог. Соответственно, на время родительского молчания чадо остается без должного воспитания, внимания и ресурса для развития. Естественно, на психике и поведении ребенка такое отношения родителей сказывается крайне негативно.
Диалог — это единственный адекватный способ воспитания ребенка любого возраста, особенно подростка. Если ребенок лишен этого диалога, он начинает черпать информацию и ресурсы из других источников, которые кажутся ему авторитетными. Для малыша это будет воспитатель в детском саду, для младшего школьника — классный руководитель, для подростков, конечно, сверстники. Хотите ли вы, чтобы ваш ребенок воспитывался не вами, а кем-то еще? Если нет, то старайтесь избежать болезненного молчания, которое станет настоящей травмой для вашего малыша, и учитесь разговаривать с ним, искать компромиссы и выходить на диалог даже в самой сложной ситуации.
Как раньше, так и сегодня детей в семьях воспитывают по-разному. Да, гуманного отношения стало больше. Так, шутка администрации одного из книжных магазинов Самары, где в продажу поступили «розги ученические», привела к возмущению населения и реакции со стороны властей.
Согласно законодательным нормам, семейные побои у нас декриминализированы. То есть, если кого-то в семье побили впервые, то это не уголовное нарушение, а административное, за которое полагается штраф, недолгий арест или исправительные работы. Вот если побили второй раз, тогда это уже уголовное деяние, грозящее тюрьмой.
Однако статистически мало в какой семье обходятся без шлепков по попам. К счастью, порка ремнем уже не так распространена, как раньше. Кто-то уверен, что физическое наказание — пережиток темных веков, кто-то по-прежнему считает, что «пожалеешь розгу — испортишь дитя». Практически все варианты воспитательных методик в нашей стране выбирают сами родители, ориентируясь на свой жизненный опыт. Будет ли завтрашнее поколение «поротым», станут ли наши дети бить наших же внуков, вспоминая свое детство, зависит от нас самих.
Пройдите тестНасколько общителен ребенокС помощью этого теста попробуйте определить уровень коммуникабельности вашего ребенка.
как и зачем наказывали детей — Рамблер/женский
СодержаниеЧеловек разумный и другие животныеДревнейшая история поркиНе оставляй юношу без наказанияСредние века: и путь никто не уйдет непоротыйОкончание господства розгиНе бей и не наказывай ребятПороть нельзя наказывать
300 лет, три столетия мы решаем, можно или нет наказывать детей. Бить или не бить? Какое поколение лучше — поротое или нетронутое? Мировая педагогика обсуждает, обыватели не отстают. Сторонники наказаний указывают, что раньше и в школах, и во всех семьях, включая царские, физическое наказание было нормой, и все успешно росли, развивали науку, двигали прогресс и уважали старших. Повсеместно наблюдаемых сегодня нравов и тяги к праздности практически не было.
Противники утверждают, что насилие и любовь к ребенку не совместимы. Жестокость или озлобляет, вызывая ответную агрессию, или подавляет волю в человеке, лишая возможности вырасти полноценной личностью. В день защиты детей MedAboutMe рассказывает об истории наказания детей, почему оно считалось обязательным раньше и отчего мнение в обществе начало изменяться.
Человек разумный и другие животные
В животном мире наказания детенышей — явление распространенное. Кошка может кусать, отталкивать, бить лапой котят, медвежонок, решившийся прогуляться один, получит отлуп от мамы-медведицы. При этом «зверские» родители инстинктивно учат детей подчиняться правилам поведения, вырабатывая рефлекс «неправильное действие-боль». Родительские инстинкты снижают силу воздействия на малышей, не допуская травм. При этом звери тоже способны реагировать в зависимости от настроения и самочувствия: больная мать чаще «огрызается» на выводок, ну а сытый и здоровый взрослый позволяет малышне некоторые излишества и свободу в играх. Человек же разумный способен приспосабливать способы воспитания под требования обстановки.
Древнейшая история порки
В первобытных племенах наказания приняты не были. К такому выводу пришли социологи, изучающие жизнь закрытых, изолированных групп, встречающихся сегодня в глухих уголках планеты. Жизнь в условиях охотничьего племени и так тяжела, и про все опасности дети быстро узнают сами: угрозы голода, болезней, травм и нападения хищников понятны и так, и наказывали только в крайне редких случаях, если ребенок никак не понимал, как себя надо вести, озорничал сверх меры, пытаясь, к примеру, пойти на охоту в одиночку.
С наступлением неолита, когда к охоте и собирательству добавилось примитивное сельское хозяйство, появились зачатки общинной дисциплины. Если в племени станет вдруг меньше людей, молодежь решит отделиться и уйти, пострадают все. А значит, старейшинам пришлось изобретать понятие авторитета взрослых, определенных правил общения, социального этикета. Чем больше правил — тем выше шанс их нарушить, тем чаще требовались наказания.
Обработка земли привела и к тому, что при столкновении с соседями племя уже не могло сразу сняться и покинуть место. А значит, начинались войны, при которых требовалось беспрекословное подчинение. Однако даже на фоне новых правил и опасностей физические наказания не были распространены.
Коряки, дальневосточная народность, вплоть до ХIХ века жили в неолитическом культурном строе. Даже спустя сто лет физические наказания у коряков — большая редкость. Меры воздействия в основном связаны с кормлением: если ребенок ленится, не желает работать со всеми, его перестают кормить. Так демонстрируют необходимость вклада каждого в общее дело — добычу пищи.
Не оставляй юношу без наказания
А вот с окончанием эпохи первобытно-общинного строя начинается семейное воспитание. Общины увеличиваются, разделяются, и дети воспитываются уже не всеми взрослыми племени, а только родителями. Общественный контроль резко снижается, появляются неблагополучные семьи, беспризорные дети, набирает обороты криминальный мир. А дети «семейные» общаются вне дома с различными людьми, набираясь разных точек зрения и начиная критиковать родителей. Поэтому с окончанием общинного уклада во всем мире резко увеличивается количество наказаний, ужесточается дисциплина и среди взрослых, и среди детей.
Чем выше уровень развития, тем больше вариантов семейных и личных бед. Теперь это не только голод, болезни, травмы и хищники, но и вероятность разориться, быть обворованным, впасть в немилость у вышестоящего лица. Поэтому и требования к детям растут: надо вести себя так, чтобы родители «не теряли лицо».
Целых 20 веков в любом хоть немного развитом обществе не существовало ни семьи, ни школы, где розги, палки, линейки и ремни не применялись бы в качестве орудия воспитания. Исключение составляли крайне редкие семьи с идеальными детьми (если они — не выдумка авторов романов и мемуаров), и те ячейки общества, где до детей никому не было дела. Все остальные, как видно из античных рисунков, сочинений древних греков и римлян, поддерживали практику порки.
Известно наставление, приписываемое царю Древнего Израиля Соломону (IХ век до нашей эры): «Не оставляй юношу без наказания: если накажешь его розгой, он не умрет; ты накажешь его розгой и спасешь его душу от преисподней».
Безоговорочное послушание, навык переносить лишения, скрывать свое упрямство и гордость — вот качества, которые родители и учителя воспитывали в детях. Зачем это было нужно? Так подготавливали к суровым условиям жизни, когда легкомыслие, леность или излишнее свободомыслие приводили к потере рабочего места, участка земли или урожая, а значит, к бедности и смерти.
Чем выше был требуемый уровень дисциплины, тем суровее пороли детей. Наиболее жестокими были наказания в государствах, часто воевавших с соседями, в торговых империях (из-за риска торговых сделок дисциплина и послушание стремились к армейскому стандарту). Активно применялись физические наказания в религиозных училищах для «смирения духа». А вот в тех семьях, где основным занятием были скотоводство, земледелие, не связанные с торговлей или набегами на соседей, розги использовались редко из-за незначительного количества правил.
Детей не только пороли. Фантазии в разнообразии наказаний не было границ. Если мы помним про порку да стояние на коленях на сушеном горохе для европейских и русских детей, то древние ацтеки подходили к делу с «огоньком», причем порой в буквальном смысле слова.
За мелкие проступки родители могли намазать глаза ребенка жгучим перцем или заставить дышать дымом от костра с порошком перца чили. За ложь в губу вживляли иголку горького кактуса и запрещали вынимать. В тяжелых случаях ребенка дозволялось оставлять спать на улице в грязи, предварительно связав, или же продать в рабство.
Средние века: и путь никто не уйдет непоротый
В дошедших до нас трудах великих педагогов, различных вариантов «Домостроя» и правил разных народов розги или порка упоминаются везде. Обсуждается количество ударов, поводы для наказания, виды, подручные средства — но не сам метод воспитания.
Более того, розги и различные иные способы наказать физически применяются не только к детям, но и ко взрослым. Так суровость и опасность внешнего мира сказывалась на методах воздействия общины или общества на отдельных ее членов, и маленьких, и больших.
Удивительно, но в воспоминаниях и мемуарах, дошедших до наших дней, можно прочитать только сетования на то, что вот такое наказание настигло несправедливо, побили невиновного. Но вот сопротивления и отрицания порки как воспитательной методики не встретить.
Наказаний было немало, и тратить на них время каждый раз было неосмысленно. Поэтому, а также, чтобы придавать воспитательным мерам завершенность, во многих семьях был специальный «день порки», как правило, суббота. Тогда «оптом» вспоминались все проступки, ребенок получал свою дозу воспитания и индульгенцию на ближайшую неделю.
Окончание господства розги
Первые шаги к нелепым мыслям о том, что ребенка можно воспитать без розги, предприняли, конечно, аристократы. В эпоху Просвещения их посетила безумная мысль о ненасильственной педагогике, и это неудивительно. Именно в этом сословии к ХVIII веку появились закрепленные за семьями земли и угодья, то есть за проступок молодого повесы их отобрать стало невозможно. А значит, если уж в семье вырос не патологический мот и азартный игрок, кусок хлеба с маслом у родственников никто вырвать не сможет. Значит, и принудительно вбивать правила поведения и послушания смысла нет, есть время объяснить, обучить, приставить гувернантку.
Но до начала распространения идеи о возможности воспитания без порки пройдет еще целый век. Расслоение в обществе велико, у крестьян нет такой страховки, как у дворянства, ну а дворянство тоже непросто отходит от «вбитых» мер воспитания. Только к середине ХIХ века вырастает достаточно представителей «непоротого поколения» в верхах, чтобы мысль о взращивании дитяти без розги смогла начать распространяться.
Николай Пирогов, известный русский хирург, прославился и в педагогике. В статье «Нужно ли сечь детей, и сечь в присутствии других детей?» (1858) он выступил за отказ от физических мер воспитания, называя их безнравственными и циничными. Пирогов ратовал за полную отмену телесного наказания в школах, а в семьях допускать только в виде самой крайней меры.Несмотря на прогрессивные идеи, пороть детей продолжали. Так, до нашего времени сохранилось судебное постановление об оправдательном приговоре смотрителю духовного училища, засекшему десятилетнего ученика до смерти. Официально в школах России порку и прочие виды физического воздействия отменили в конце девятнадцатого века. Неофициально, конечно, в простонародных заведениях все продолжалось до распространения советский власти, а то и после.
Не бей и не наказывай ребят
Революционеры, как французские, так и российские, из идеи о воспитании без наказаний взяли тему освобождения от тирании даже ребенка. Физическое насилие подавляет свободу воли, воспитывая удобного для эксплуатации правящим классом раба. А значит, воспитание должно базироваться на ответственности и взаимопомощи.
Эти идеи распространились в начале прошлого века только на словах. Мировые войны, потрясения, голод и экономические депрессии быстро отменили гуманистические принципы воспитания, вернув требование дисциплины.
«Не бей и не наказывай ребят, веди их лучше в пионеротряд!» Благодаря идеологической подоплеке отказа от физического насилия Россия в середине ХХ века оказалась одной из двух (всего двух!) стран, где существовал запрет на телесные наказания в школах. Второй страной была Германия.
Хотя нарушения правила встречались не так уж редко, особенно в послевоенное время, сам факт запрета битья учеников в школах был уже большим достижением.
Пороть нельзя наказывать
В 70-х годах прошлого века все чаще стали говорить о недопустимости физического наказания детей. Определенной вехой стала и Конвенция ООН о правах ребенка, принятая в 1989 году. Однако общество не настолько быстро изменяется, и детей наказывают, хотя физически — уже не так часто и не так сильно.На смену (а порой и в дополнение) телесным наказаниям приходят наказания социальные. Первыми их широко стали вводить в практику педагоги в школах, лишенные привычного способа воздействия. Не принять в пионеры, поставить двойку за поведение, назначить дополнительное дежурство, а то и оставить на второй год отчитать перед всей школой, повесить на шею табличку «неуч», «хулиган», «неряха», высмеять в стенгазете — эти меры воспитания использовались в советских школах в процессе становления новой педагогики. Некоторые подросшие дети вспоминали, что намного проще было бы выдержать порку, чем пройти через «позорный ряд» или стоять на виду у всей школы с табличкой.
В семьях стали чаще применяться меры психологического воздействия: бойкоты, отстранение от внимания взрослых, запреты на привычное взаимодействие. К примеру, Михаил Зощенко в «Золотых словах» описывал, как детей за невежливость наказали отлучением от совместного ужина со взрослыми в течение двух месяцев. Есть можно, общаться — нет.Сегодня тоже можно встретить советы, которые указывают на пользу психологического давления на ребенка в качестве меры наказания. Пусть, мол, он поймет, насколько родитель обижен его поведением и так его не одобряет, что даже разговаривать не хочет. Насколько эффективно наказание молчанием, бойкотом, игнорированием детей?
Комментарий экспертаЕкатерина Сафонова, психолог портала «Я-родитель»
В целом, лучшее воспитание — воспитание без наказаний. Конечно, на практике чаще всего это оказывается невозможным ввиду множества факторов и причин, но есть способы, которые использовать нельзя (если, конечно, вы хотите вырастить счастливого и гармонично развитого ребенка).
Один из таких способов — наказание ребенка молчанием. «Если ты сейчас же не перестанешь кричать, я не буду с тобой разговаривать», и такое молчание может длиться очень долго. В моей практике были дети, с которыми мамы и папы не разговаривали несколько месяцев. Давайте рассмотрим причины, по которым такой способ воспитания является неприемлемым.
Ребенок начинает чувствовать себя отвергнутым. Родители — самые важные и главные люди в жизни каждого ребенка, и если вдруг эти важные и главные люди перестают с ребенком разговаривать, он чувствует себя одиноким, ненужным, отвергнутым. Также у него создается впечатление, что родителям нет до него дела, им просто не интересно, что же происходит в жизни их чада. Такое молчание со стороны родителей является очень травматичным для ребенка, а о последствиях психологической травмы можно говорить очень долго. Самое важное — то, что травмированный ребенок испытывает трудности в дальнейшем развитии, у него снижается самооценка и появляются барьеры в коммуникации. Родитель не может воспитывать ребенка, не вступая с ним в диалог. Соответственно, на время родительского молчания чадо остается без должного воспитания, внимания и ресурса для развития. Естественно, на психике и поведении ребенка такое отношения родителей сказывается крайне негативно.
Диалог — это единственный адекватный способ воспитания ребенка любого возраста, особенно подростка. Если ребенок лишен этого диалога, он начинает черпать информацию и ресурсы из других источников, которые кажутся ему авторитетными. Для малыша это будет воспитатель в детском саду, для младшего школьника — классный руководитель, для подростков, конечно, сверстники. Хотите ли вы, чтобы ваш ребенок воспитывался не вами, а кем-то еще? Если нет, то старайтесь избежать болезненного молчания, которое станет настоящей травмой для вашего малыша, и учитесь разговаривать с ним, искать компромиссы и выходить на диалог даже в самой сложной ситуации.
Как раньше, так и сегодня детей в семьях воспитывают по-разному. Да, гуманного отношения стало больше. Так, шутка администрации одного из книжных магазинов Самары, где в продажу поступили «розги ученические», привела к возмущению населения и реакции со стороны властей.
Согласно законодательным нормам, семейные побои у нас декриминализированы. То есть, если кого-то в семье побили впервые, то это не уголовное нарушение, а административное, за которое полагается штраф, недолгий арест или исправительные работы. Вот если побили второй раз, тогда это уже уголовное деяние, грозящее тюрьмой.
Однако статистически мало в какой семье обходятся без шлепков по попам. К счастью, порка ремнем уже не так распространена, как раньше. Кто-то уверен, что физическое наказание — пережиток темных веков, кто-то по-прежнему считает, что «пожалеешь розгу — испортишь дитя». Практически все варианты воспитательных методик в нашей стране выбирают сами родители, ориентируясь на свой жизненный опыт. Будет ли завтрашнее поколение «поротым», станут ли наши дети бить наших же внуков, вспоминая свое детство, зависит от нас самих.
Пройдите тестНасколько общителен ребенокС помощью этого теста попробуйте определить уровень коммуникабельности вашего ребенка.
Как в России бьют детей — Блоги — Эхо Москвы, 05.02.2013
Автор: Мила Дубровина, продюсер PublicPost
Детей в России защищают со рвением и от всего: от педофилов, от геев, каждое слово и жест которых — пропаганда, от крамолы в литературе и в кино, от табачного дыма, от интернета. Все делается теперь во имя детей. Но главная угроза для них исходит не из внешнего мира, а из семьи. По данным правозащитного движения «Сопротивление», 77% детей, переживших насилие, пострадали от своих родителей, 11% — от родственников и лишь 10% — от посторонних людей.
|
«Я сейчас сама свою, дочь (4 года) по голой попе ремнем как следует раз 25 — и в угол. Стоит вот уже минут 30 и будет стоять, пока я ней не разрешу выйти. Зато теперь будет как ангел дней 5, а потом повторим, я или муж. Вика». «Я тоже наказываю свою дочь ремнем, помогает сильно, раз-два в неделю по голой попе — и ребенок как шелковый, иногда нужно только его показать. Но правильно ли это? Напишите, как вы поступаете. Моей дочери 3,2 года. Ксения». |
В рунете несложно найти форумы, на которых родители обсуждают, чем и как правильнее бить детей и как сделать так, чтобы на теле ребенка не оставалось следов. На других форумах люди, пережившие насилие в детстве, признаются друг другу, что не смогли бы жить без побоев — и на собственном примере рекламируют такой способ воспитания.
|
«Меня мама не порола, но воспитывала. Брала трусы и лифчик на 2 размера меньше, надевала и туда много-много крапивы. После этого я качала пресс 50 раз, затем меня привязывали к кровати. Каждые 2 часа мне меняли крапиву, и все повторялось. И так весь день». «Отец с дедом пороли меня до 16 лет. Примерно раз в месяц за самое что ни на есть вопиющее. И знаете, шло на пользу. Двойки исправлялись, поведение исправлялось. Когда однажды «под градусом» и со смачным засосом на шее я заявилась под утро, отец так высек меня по голой заднице ореховым прутом, что в нескольких местах кожа разошлась. На этих местах у меня до сих пор небольшие шрамы остались. И что вы думаете? Замуж я вышла девственницей и ни разу в жизни в рот сигарету не взяла. И школу хорошо окончила, и институт. А сейчас двух девочек воспитываю, 9 и 13 лет. За пустяки, конечно, не наказываю, но за вопиющее поведение, за хамство и упорство иногда хлещу ремнем, как и меня когда-то отец. После этого мои крошки ходят как шелковые. Главное — знать меру. Не превращать наказание в истязание. И не бить рукой, потому что рука у меня, например, тяжелая. И если, не дай бог, попаду по пояснице, то и почки могу отбить, а вот прутиком или ремешком — в самый раз». |
Обычно о том, что ребенка бьют, в его окружении знают многие — и почти все относятся к этому спокойно. Психологи говорят, что дети в семьях страдают зачастую от нескольких форм насилия: физического (родители могут избить «в сердцах», в состоянии аффекта, а могут устраивать регулярно-профилактические «порки по субботам»), эмоционального (угрозы, оскорбления, подавление личности) и даже сексуального. Ведь, по мнению психологов, большинство взрослых, насилующих детей, никакие не педофилы — просто сексуальное насилие оказывается еще одним способом продемонстрировать ребенку свою власть. При этом особенно опасны для детской психики не пьяные побои, а систематические, спланированные, хладнокровные наказания, когда родители выстраивают с ребенком такую систему отношений, в которой физическое воздействие кажется естественным и обязательным даже ему самому.
Польская социальная реклама против домашнего насилия гласит: «Родители, которые бьют детей, стараются это скрыть».
Психолог, психотерапевт, кандидат педагогических наук и один из авторов программы «Жизненные навыки. Уроки психологии для детей и подростков» Дарья Рязанова знает, что многих современных родителей самих били в детстве:
«Очень большую часть — примерно одну треть — людей, которым сейчас 30-40-50 лет, в детстве били. Случается, что человек осознал и принял решение с собственными детьми так не делать, но чаще всего такие люди все равно переносят все на своих детей, потому что не знают, как с ними по-другому обращаться».
Рязанова считает, что собрать реальную статистику по насилию в отношении детей в настоящее время невозможно:
«Традиция применять к детям физические наказания существует уже много веков, но именно сейчас, благодаря средствам массовой информации, формируется первое поколение родителей, которые считают, что бить детей как-то нехорошо (не нельзя, а именно нехорошо), поэтому многие этого стыдятся и не говорят об этом. Но то, что у нас есть традиция детей бить, — это однозначно».
Выявить домашнее насилие по отношению к детям сложно еще и потому, что многие считают такое поведение нормой, утверждает психолог:
«Был у нас один случай в кружке психологическом: мама при других детях звала-звала девочку 8-9 лет, а девочка не выходила, была увлечена игрой. Тогда мама подбежала, схватила ее за хвост на голове и за него выволокла ее к себе. Психологи были в шоке, дети испугались. А мама явно не считала, что сделала что-то плохое».
Подтвердить эти слова несложно. Среди 30-летних легко находятся люди, готовые рассказать о том, что с ними происходило в детстве.
|
Светлана (имя изменено), 33 года, филолог, литературовед: «Это происходило до того момента, когда я ушла из дома. Мне было почти 18 лет. Когда началось — сказать не могу, это было всегда, сколько я себя помню. С пяти лет помню совершенно отчетливо — тогда родители переехали со мной и сестрой в отдельную квартиру и перестали сдерживаться. У моих родителей среднее образование, отец не смог поступить на биофак МГУ и всю жизнь работал руками, хотя был очень начитанным и эрудированным человеком. Между собой родители дрались всегда, особенно когда выпивали. Нас с сестрой могли и не трогать, но мы всегда пытались защитить маму. Отец мог избить ее и ногами, но обычно ему хватало просто швырнуть ее, чтобы об стенку шмякнулась и больше не вякала. Несколько ярких моментов запомнились мне больше всего: однажды отец кинул мою младшую сестру через всю комнату. Она росла слабой и болезненной, ей много было не надо, она ударилась всем телом о мебельный гарнитур. Переломов у нее тогда не было, а если и было сотрясение мозга, то мы уже об этом не узнаем — в больницу ее не повели. Мы тогда даже не считали такое обращение с нами чем-то из ряда вон выходящим, думали, что это нормально. Ну да, побили в очередной раз, мы поплакали, позлились — прошло. Если отец вставал на следующее утро и не демонстрировал агрессии, можно было дальше жить. А вообще, его дети раздражали бесконечно. Он предпочитал не разговаривать с нами, а физически пресекать любое нарушение дисциплины. Измазался кашей — получи ложкой в лоб. Позже то же самое: пришел с улицы после 9 вечера — будешь побит. Друзей домой приглашать было тоже нельзя, смотреть телевизор без спроса, даже разговаривать по домашнему телефону — отца это раздражало, и он просто выдергивал телефонный провод. Сейчас я понимаю, что отца раздражали любые проявления личности: желания, интересы, круг общения. Если бы все мы — я, мама, сестра — сидели молча в углу целыми днями, то все было бы хорошо. О любви к нам речи не шло никогда, только о пьяном умилении, но даже эти крохи внимания были нам очень ценны». |
Социолог, психолог, руководитель общественно-политического центра Горбачев-фонда Ольга Здравомыслова говорит, что вариантов, по которому может пойти развитие личности, пережившей в детстве насилие, несколько:
«Пережитое чувство беззащитности перед властью (родительской, учительской, потом милиционера — дальше можно разное выстраивать) должно быть человеком потом как-то переосмыслено. После того, как он это пережил, он должен как-то отнестись к себе самому — к человеку, которого только что топтали. Его не убили физически, но психически к этому почти подвели. И дальше он должен к этой ситуации адаптироваться.
Если ребенка в детстве били и унижали, он может превзойти своего обидчика и стать садистом. Бывает и другая реакция — когда человек становится забитым и абсолютно неспособным вообще что-то делать. Есть сильные натуры, бунтующие, которые от насилия становятся только крепче и, наоборот, учатся защищать себя и других. Последних, правда, очень мало, потому что для этого требуются особые душевные качества и благоприятные обстоятельства. Когда, например, наряду с фигурой, проявляющей насилие, есть и другой родитель, с которым можно идентифицироваться, когда есть защита с его стороны».
Дарья Рязанова считает, что у подростка, пережившего насилие, жизненных сценариев всего два:
«Ребенок либо вырастает подавленным, либо бунтует — в переходном возрасте убегает из дома, связывается с дурными компаниями, потому что там его хотя бы немного понимают, внимательны хотя бы к каким-то его желаниям и чувствам».
Многие почему-то уверены, что насилие в семье — явление классовое. На самом деле мучить детей могут не только деревенские забулдыги, но и вполне обеспеченные, образованные жители больших городов.
|
Наталья (имя изменено), 28 лет, преподаватель: «Внешне моя семья могла показаться абсолютно благополучной. В доме никогда не было алкоголя, никто из родителей даже не курил. Много книг, всегда порядок. Родители — с высшим образованием, типичные советские интеллигенты. При этом мать всегда была готова устроить скандал отцу, а большинство конфликтов со мной в его отсутствие разрешалось физическим способом. Сейчас я уже не могу вспомнить точно, сколько раз в неделю она меня била — два, три, пять. Кажется, в этом была вся суть наших отношений. Если я делала что-то не так, она меня била — ремнем, кулаками, какими-то проводами, могла запустить тарелкой или чашкой, вцепиться в волосы, расцарапать лицо и руки ногтями. Хорошо запомнился эпизод: мне 4 или 5 лет, я зачем-то полезла в секретер и случайно сломала в замке ключ. Отец был в отъезде. Мать ругала и била меня несколько часов, потом поставила в угол и била каждый раз, проходя мимо меня. Говорила, что отца не будет еще долго, и к тому времени, как он приедет, она убьет меня совсем. Я помню, что очень испугалась. Если отец видел следы у меня на руках, он просил ее больше так не делать, а по-настоящему ссорился с ней, только если она оставляла следы на лице. Мне нравилось, что отец меня защищал. Однажды, после того, как мать снова меня избила, я довела отца до того, что он ее ударил. В этот момент я была хоть и напугана, но счастлива. К физическим расправам привыкаешь, они становятся частью обыденной жизни, повседневности. Я знала, что некоторых из моих одноклассниц могут отшлепать, влепить затрещину — такие меры я считала слишком щадящими, их родители казались мне попросту ненастоящими. Тяжелее всего адаптироваться к постоянным упрекам, словам о том, что тебе вообще лучше было не рождаться на свет. Мне не давала покоя мысль, что другие дети ничем не лучше меня — хуже учатся, меньше читают — но их почему-то любят просто так, а меня только дрессируют. Однажды у наших соседей по даче случилось несчастье: семилетний мальчик провалился в выгребную яму, захлебнулся и умер. После этого мать, разозлившись на меня в очередной раз, сказала: «Вот, у людей дети умирают, а ты все живешь и живешь!» Я тогда из-за своей живучести долго переживала, но утопиться так и не решилась. Жаловаться кому-то, кроме отца, мне не приходило в голову. Я помню, что матери несколько раз даже на улице делали замечания посторонние люди, но почему-то за то, что делает она, мне тоже было стыдно. Это было как будто наше общее дело, в какой-то степени я была соучастницей: помогала ей скрывать следы, врала про их происхождение учителям, друзьям, их родителям и часто даже отцу. А в периоды перемирия вместе с матерью смеялась над шутками про тумаки. Из дома я ушла очень рано и со скандалом, сейчас мы с матерью общаемся периодически. О том, что происходило, вспоминали всего несколько раз, причем по ее инициативе. Она просила прощения и говорила, что все это было ради меня — чтобы сделать из меня человека». |
Все, кто подобно Наталье и ее матери заводит этот разговор, задаются вопросом: а что считать насилием? Где черта, переходя которую ответственный и строгий родитель превращается в чудовище? Ольга Здравомыслова говорит, что насилие — в отличие от простого конфликта или ссоры — это нарушение границ личности, приводящее к травме, которую человек несет в себе в дальнейшем.
«Мы проводили исследование как раз по насилию в отношении детей, опрашивали учителей. Один рассказал такую историю. Есть девочка, мать ее регулярно бьет за отметки, хочет, чтоб она была отличницей. Руки ей связывает, девочка приходит с синяками. Когда матери говорят, что не надо этого делать, она возражает, мол, я же ее люблю. И учитель мне тоже начинает объяснять, что это, конечно, нехорошо, но мать же ее действительно любит. Даже учителя не могут определить границы насилия и отличить родительскую любовь от комплекса власти, которая не может себя сдерживать».
В ситуации насилия над личностью ребенок выживает только благодаря тому, что считает все происходящее с ним нормой, утверждают психологи. Здесь принято приводить исторический пример: известно, что дети, выросшие в концлагерях, верили, что все происходившее с ними там — в порядке вещей; после освобождения у них случался шок.
Польская социальная реклама против домашнего насилия гласит: «Родители, которые бьют детей, стараются это скрыть».
Современные дети обычно перестают считать домашнее насилие нормой, когда попадают в школу и узнают, что может быть по-другому — выясняется, что их одноклассников дома не бьют. Психолог Дарья Рязанова считает, что именно тогда в жизни ребенка начинается самый сложный период:
«По разным исследованиям, где-то до 9 лет у ребенка в подсознании записано, что без родителей выжить он не может. И даже если он осознает, что с ним происходит, что он в беде, он не может уйти из семьи, потому что без родителей он умрет — это вопрос выживания. Поэтому обычно ребенок принимает любые требования, хотя внутренне с родителями не согласен. Конечно, скандалы случаются, но в целом ребенку приходится сотрудничать с теми, кто применяет к нему насилие».
Что делать взрослому человеку, который в детстве пережил домашнее насилие? На этот вопрос психологи единодушно отвечают: проходить курс психотерапии. Все зависит от тяжести случая, но прогнозы в целом положительные.
А вот на вопрос, что сейчас делать детям, переживающим насилие в семье, никто не дает хоть сколько-нибудь внятного ответа.
Дарья Рязанова говорит, что ребенок, переживающий насилие в семье, попадает в замкнутый круг. Органы опеки скоры на расправу: по любому сообщению о побоях его могут легко забрать из семьи и отправить в учреждение, где ребенка будут бить, возможно, даже сильнее. При этом со случаями психологического насилия опека вообще никак не разбирается, хотя оно нередко страшнее физического. Оскорбления, диктат, подавление личности, игнорирование мнения ребенка, обман, унизительные сравнения с другими — более способными, послушными, спортивными и т. д. — детьми в России жестокостью не считаются.
Большинство специалистов уверены, что быстрых путей решения проблемы насилия в российских семьях не существует. Единственный, не быстрый, но действенный способ его преодолеть — это профилактика.
Дарья Рязанова говорит, что специальная программа для детей «Жизненные навыки», которая рассказывает ребенку, что может с ним происходить и как ему к этому относиться, Минобру кажется необязательной.
«Ценность психологии и психического здоровья пока не признается на государственном уровне, государство не заинтересовано в том, чтобы ребенок понимал, когда он является жертвой и что ему в таком случае делать. Во всех развивающихся странах такие программы обязательны. После родного языка они на втором месте».
Осуществлять профилактику насилия в российских школах не просто не хотят, но и запрещают законодательно. 1 сентября 2012 года вступил в силу закон «О защите детей от вредной информации». Согласно этому закону, к информации, распространение которой среди детей определенных возрастных категорий ограничено, относится информация, «представляемая в виде изображения или описания жестокости, физического и (или) психического насилия, преступления или иного антиобщественного действия… в виде изображения или описания половых отношений».
И хотя ни одного случая привлечения к ответственности за информирование детей о насилии еще не зафиксировано, закон фактически запрещает рассказывать и показывать ребенку, каким оно бывает — то есть по сути, делает спасительную профилактику невозможной.
Польская социальная реклама против домашнего насилия гласит: «Родители, которые бьют детей, стараются это скрыть».
Оригинал на PublicPost
Ссылки по теме:
Сиротство в России: как решить проблему?
Детский ад номер 46
«Поэзия розги» — за и против «физического воспитания» детей — Рамблер/женский
Форменным ремнем чаще бьют мальчиков, скакалкой — девочек. В ход идут прутья, тапочки, хлопушки для ковров, кипятильники, в редких случаях даже молоток (!) — таковы данные опросов.
«Мама нас почти всегда наказывала кожаным ремнем. Мягкое место горело потом еще очень долго. Иногда мы все ремни прятали заранее, тогда мама могла схватить кабель от телевизора или пылесоса. Это было больно, обидно, но всегда заслуженно, и это было именно наказание…» — рассказывает Рита Р., старший ребенок в многодетной семье.
52% мужчин и 32% женщин считают, что их пороли заслуженно, сообщает фонд «Общественное мнение». 61% петербургских студентов полностью одобряют битье как способ воспитания (данные 2009 года). «И не жалей, младенца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти», — повествует «Домострой».«Лучше бы меня стегали шнуром от кофеварки, чем терпеть постоянные оскорбительные вопли с трехэтажным матом в свой адрес», — говорит Марьяна В.
До середины прошлого века телесные наказания детей во многих странах считались нормой. Ситуация начала меняться после издания книги американского педиатра Бенджамина Спока в 1946 году. Трактат призывал относиться к ребенку как к самостоятельной личности. Идеи Спока получили широкое распространение во всем мире. 48 стран постепенно на законодательном уровне запретили физическое наказание детей в семье. В странах Восточной Азии, Африке и на Ближнем Востоке такого запрета нет.
Слово против ремня
«Лупят детей только невоспитанные люди. Можно по-другому наказать: словом или поступком. А бить — сейчас, по-моему, так никто и не делает. Я свою дочь в угол ставила, без обеда оставляла, за косички дергала, но физическую силу не применяла, — говорит 89-летняя жительница Новосибирска Анна Ивановна.
Никто не знает, что на самом деле происходит в семье, какой бы благополучной она ни казалась. Фото Никиты Давыденко
Согласно исследованиям, дети, которых били в детстве, становятся агрессивными взрослыми. Они бьют своих детей и супругов, часто конфликтуют, у них больше проблем с алкоголем и наркотиками. Свыше 90% преступников в детстве подвергались насилию со стороны родителей.
«Телесное наказание ребенка очень часто, осознанно или неосознанно, является средством сексуальной разрядки или удовлетворения взрослого.
В этом случае порка — не просто насилие над ребенком, а форма сексуального насилия. Самый сложный вопрос — каковы долгосрочные последствия телесных наказаний?» — пишет в книге «Бить или не бить? Телесные наказания детей» Игорь Кон.
Поэтом розги в русской литературе называют Федора Сологуба. В его детстве порка была основным средством воспитания. Мать жестоко наказывала сына за малейшую провинность, пытаясь сформировать в нем послушный характер, а в итоге сформировала садомазохистский комплекс.«Это по-настоящему больно и отрезвляет даже самых буйных. Потому и применять его стоит только при тяжелых провинностях», — пишет исследователь Шишова о наказании ремнем.
Работая учителем, Сологуб злоупотреблял своей властью. В одном из писем он поведал сестре, что пришел к ученику в плохом настроении и наказал его розгами «очень крепко», а его тетке дал две пощечины и приказал сечь его почаще.
Ребенок физически слабее взрослого и не может постоять за себя. Фото Виктора Боровских
А недавно в Новосибирской области разразился скандал: директора школы в Колывани обвинили в избиении учеников 5, 6 и 9 классов.
Порка и ее последствия
В России телесные наказания детей законодательно не запрещены, хотя налицо тенденция к уменьшению физического насилия.
Мальчиков наказывают гораздо чаще, чем девочек.
«Когда отец один оставался дома с младшей сестрой, и она не хотела засыпать, он бил ее пультом от телевизора по голове со всей силы и кричал, чтобы она заткнулась», — продолжает Рита Р.
За побои детей можно надолго сесть за решетку. Фото Виктора Боровских
Телесное наказание, перерастающее в побои, является уголовным преступлением в Швеции. В Австралии родители могут наказывать детей в границах разумного, но в случае нанесения побоев также будут привлечены к ответственности. В российском законодательстве под избиение попадает сразу несколько статей Уголовного кодекса, а также статья Кодекса об административных правонарушениях. Неоднократное избиение квалифицируется по ст. 117 УК РФ — Истязание. Избиение малолетних наказывается строже, чем избиение взрослого человека, но проблема в том, что дети не понимают, что родители нарушают закон, а когда отец ударил ребенка, мать боится заявить в полицию.
«Если мама наказывала, то отец — бил. Это было телесное уничтожение. Ладонью бил так, что месяц отпечаток сходил с тела, невозможно было на учебе сидеть, невозможно было спать на кровати, меня потом всегда трясло, как бабушку от тремора, у меня бесконтрольно тряслись руки, ноги, лежала, рыдала без остановки… — продолжает свой рассказ Рита Р. — У сестры моей все лицо было в синяках, отец велел в школе говорить, что она «просто упала». Ремнями, бляхами ремней, кабелями бил так, что кожа слазила. Однажды борщ нагрела недостаточно сильно — при гостях вылил мне на голову.
За единицу в первом классе он отвел меня в дальнюю комнату, взяв с собой деревянную ручку от швабры, дверь закрыл и подпер. И начал меня избивать».
Рита Р., старшая из четырех сестер, сегодня пытается избавиться от проблем психосоматического характера, при стрессе начинает задыхаться, вынуждена пить легкие транквилизаторы. У одной из ее сестер — до сих пор проблемы с психикой, неуверенность в себе и комплексы. Не говоря уже о душевных ранах.
Надо бить, пока не поздно?
В «Соборном уложении» 1649 года, своде законов Русского царства, содержалось 140 случаев применения кнута. Детей наказывали во всех классах российского общества вплоть до установления советской власти. После революции детей пороли, но скрытно и в меньшем масштабе.
Отсутствие наказания в некоторых случаях может плохо сказаться на судьбе ребенка. Фото Аркадия Уварова
«При советской власти телесные наказания в школах были строжайше запрещены. Обратим внимание на любопытное явление:
в СССР судили и сажали детей с 12 лет, расстреливали порожденных советской властью беспризорников, но никто не решился сказать ни слова в пользу телесных наказаний, хотя, может быть, для многих малолетних преступников порка была бы гуманней и действенней лишения свободы и уж, конечно, расстрела», — пишет Борис Петропавловский в статье «Из истории телесных наказаний в качестве воспитательной и исправительной меры».
«Боль подростки чувствовать еще не разучились, а значит, десять раз подумают прежде, чем что-то противоправное совершить. Гуманность по отношению к одному, от которой страдает гуманность для миллионов, выглядит как ловкий трюк дьявола, и не более того», — сообщает сайт «Военное обозрение».
Почему нельзя бить ребенка — последствия физического наказания детей
Почему многие родители активно применяют физическое воздействие на собственных детей? Причины, кроющиеся за этим явлением, довольно глубоки. Но физическое наказание, как чрезвычайно пагубное, можно заменить намного более эффективными и гуманными альтернативами.
Некоторые утверждают, что “необходимо пороть ребенка, пока не подрос”. И это является данью традициям. Ведь на Руси неотъемлемым элементом воспитания были березовые розги. Но сегодня все изменилось, и физические наказания приравниваются к средневековым экзекуциям. Правда для многих данный вопрос важен и остается открытым.
Ключевые причины использования физического наказания в воспитательном процессе
Огромное число родителей применяют силу в воспитании детей и при этом не задумываются, какие это может спровоцировать последствия. Для них привычно исполнять свой родительский долг, щедро наделяя детей подзатыльниками. Мало того, для поддержания дисциплины часто на видном месте вешается объект устрашения – ремень и т.п.
Каковы же причины столь яростной средневековой жестокости у современных мам и пап? Есть несколько причин:
- Наследственные причины. Чаще всего родители вымещают собственные детские обиды уже на своем чаде. Причем такой отец или мать обычно не отдают себе отчет, что существует воспитание без насилия. Их уверенность в том, что подзатыльник закрепляет сказанные воспитательные слова у ребенка, незыблема;
- Отсутствие желания, а также времени на воспитание малыша, проведение продолжительных бесед, объяснение его неправоты. Ведь намного быстрее и легче ударить ребенка, нежели сесть с ним и поговорить о его проступках, помочь ему понять собственную неправоту;
- Отсутствие даже элементарных знаний о процессе воспитания детей. Родители берут в руки ремень только от безысходности и от незнания, как совладать с «маленьким монстром»;
- Вымещение обиды и злости за собственные неудачи., предыдущие и нынешние. Часто родители лупят собственное чадо лишь потому, что сорваться больше не на ком. Зарплата мизерная, начальник жесток, жена не слушается, а тут еще вредный ребенок, крутящийся под ногами. И родитель дает по попе за это. Причем чем громче плачет ребенок и чем сильнее боится отца, тем сильнее тот будет отрываться на ребенке за собственные же проблемы и неудачи. Ведь человеку необходимо хоть перед кем-нибудь ощущать собственное могущество и власть. И самое плохое, когда за ребенка некому заступиться;
- Психические расстройства. Существуют и такие родители, которым просто необходимо накричать, отлупить чадо, устроить разборки без видимых причин. Далее родитель достигает требуемой кондиции, прижимает малыша к себе и плачет вместе с ним. Таким мамам и папам требуется помощь доктора.
ЧИТАЕМ ТАКЖЕ: Наказывать или нет ребенка за случайные проступки?
Что является физическим наказанием?
К физическим наказаниям специалисты относят не только прямое использование грубой силы с целью повлиять на ребенка. Кроме ремней используются и полотенца, и тапочки, и подзатыльники, и наказание в углу, и дерганье за руки и рукава, и игнорирование, и насильное кормление либо не кормление и т.п. Но в любом случае преследуется одна цель – причинить боль, продемонстрировать власть над ребенком, указать ему его место.
Статистика: наиболее часто наказаниям в физической форме подвергаются дети до 4-летнего возраста, так как они еще не могут спрятаться, защититься либо возмутиться вопросом: «За что?»
Физические воздействия провоцируют новую волну непослушания ребенка, что, в свою очередь, приводит к новому всплеску агрессии родителя. Таким образом, появляется так называемый круговорот насилия в семье.
ЧИТАЕМ ТАКЖЕ: Что нельзя делать родителям, когда ребенок ведет себя невыносимо?
Последствия физических наказаний. Допустимо ли бить ребенка?
Имеются ли преимущества у физических наказаний? Конечно, нет. Неверны утверждения, что пряник не дает эффекта без кнута и что легкая трепка в некоторых ситуациях бывает полезной.
Ведь любое физическое наказание оборачивается последствиями:
- Страх перед родителем, от которого ребенок прямо зависит (и при этом любит). Этот страх с течением времени перерастает в невроз;
- На фоне такого невроза малышу сложно адаптироваться в обществе, найти себе друзей, а позже – и вторую половину. Воздействует это и на карьеру;
- У воспитываемых подобными методами детей чрезвычайно занижена самооценка. Ребенку на всю жизнь запоминается «право сильного». Причем этим правом он при первой же возможности воспользуется сам;
- Регулярные порки влияют на психику, вызывая задержки в развитии;
- Дети, которые постоянно концентрируются на ожидании наказания от родителей неспособны сосредоточиться на уроках либо играх с другими детьми;
- В 90% случаев избиваемый родителями ребенок аналогично будет поступать с собственными детьми;
- Свыше 90% злоумышленников подвергались в детстве насилию со стороны родителей. Наверное, никто не желает воспитать маньяка либо мазохиста;
- Регулярно получаемый наказание ребенок теряет чувство реальности, прекращает решать насущные проблемы, учиться, испытывает постоянную злость и страх, а также желание мести;
- С каждым ударом ребенок отдаляется от родителя. Нарушается естественная связь между родителями и детьми. В семье с насилием не будет взаимопонимания. Вырастая, ребенок доставит множество проблем родителям-тиранам. А в старости родителей ждет незавидная участь;
- Наказанный и униженный ребенок чрезвычайно одинок. Он чувствует себя разбитым, забытым, выброшенным на обочину жизни и ненужным никому. В подобных состояниях дети способны совершать такие глупости, как уход в плохие компании, курение, наркотики или даже суицид;
- Войдя в кураж, родители часто теряют над собой контроль. В итоге, попавший под горячую руку ребенок рискует получить травму, иногда несовместимую с жизнью, в том случае, если после тумака родителя упадет и ударится об острый предмет.
ЧИТАЕМ ТАКЖЕ: Почему нельзя шлепать ребенка — 6 причин
Детей бить нельзя. Есть действенные альтернативы
Необходимо помнить, что физические наказания – это слабость, а не сила родителей, проявление его несостоятельности. И отговорки вроде «он по-другому не понимает» остаются лишь отговорками. В любом случае имеется альтернатива физическому насилию. Для этого:
- Следует отвлечь ребенка, переключить внимание на что-нибудь интересное.
- Увлеките малыша занятием, при котором ему перехочется шалить и капризничать.
- Обнимите малыша и убедите его в своей любви. После можно провести с малышом хоть пару часов собственного «драгоценного» времени. Ведь ребенку не хватает именно внимания (Читаем также: Очень простые способы показать детям что вы их любите).
- Придумайте новые игры. К примеру, можно собирать раскиданные игрушки в два больших ящика, кто первый. Наградой может быть хорошая сказка на ночь от папы либо мамы. И это подействует лучше, нежели подзатыльник либо тумак.
- Применяйте лояльные способы наказания (лишение ноутбука, ТВ, похода на прогулку и пр.).
ЧИТАЕМ ТАКЖЕ:
Важно научиться ладить с ребенком без наказаний. Методов для того огромное количество. Было бы желание, а альтернативу отыскать можно всегда. Для любого родителя важно понять, что детей категорически нельзя бить ни при каких условиях!
Почему нельзя бить детей. Самоконтроль родителей и физические наказания
Мнения мамочек с форумов
Ольга: Моё мнение, что сильно строго нельзя. Т.к. мы начинаем вгонять в жесткие рамки, а когда нас рядом не будет дети начнут отрываться по полной. Вспомните по себе, всегда начинает ещё больше хотеться то чего нельзя или не имеем. И уснуть мы сами не всегда можем, даже если очень хочется. Бить или не бить?? Я против бить, хотя сама иногда шлёпаю. Потом себя ругаю. Думаю поднимая руку на ребёнка, это просто мы не справляемся со своими эмоциями. Можно просто придумать наказание. У нас это угол. Мелкий жутко не любит там стоять, ревёт.…Но у нас договор с ним если туда поставлен, пока не успокоиться, я не подойду разговаривать с ним. И стоит до тех пор пока не остынет. Самое тяжёлое наверное найти наказание, потому что на всех один метод не действует.
Zanon2: не бить а наказывать! договариваться. но бить нет!
Белослава: Я тоже иногда шлепаю,потом сама же думаю опять сорвалась,нельзя бить…стараюсь вообще сменить тему если психи напали, обычно это перед дневным сном бывает,но больше всего меня удручает,что ребенок, когда шкодит и я ругаюсь,говорит “бей”..фразами он еще не говорит.я объясняю,что я его люблю и бить не хочу и не буду.Стараюсь сдерживаться сейчас,вроде забывать стал…А еще папа наш считает,что надо бить…и никак его не переубедишь..его в детстве били…
Natalinka15: Да, сложная тема, я стараюсь не кричать, ну а бить ребенка вообще не приемлю, стараюсь договариваться. Если не получается спокойно договориться, то на какое то время оставляю дочку в покое и просто разворачиваюсь и ухожу. Бывает по разному она реагирует, иногда сразу успокаивается а бывает и нет. Но за когда я ухожу у нас у обоих есть время подумать и успокоиться. В принципе всегда получается , потов все решить миром и мы миримся.
Ладошки_к_Солнцу: вот я о чем подумала…почему мы, взрослые люди и родители, позволяем себя ударить своего ребенка, если тот выведет, выступает раздражителем, если с ним не удается договориться…а почему мы не шлепаем совершенно не родных нам взрослых?…..ведь те тоже могут раздражать, обижать… ведь мы сто раз подумает перед тем, как дать в морду оппоненту. так же? мы боимся выступить агрессором, хотим выглядеть цивилизованным, умным и терпимым, переводить конфликт на дипломатию. что с детьми тогда это не работает у некоторых?
Читаем также: Как воспитывать детей: кнутом или пряником? – https://razvitie-krohi.ru/psihologiya-detey/stil-vospitaniya-rebenka-knut-ili-pryanik.html
Видео-консультации специалистов
[sc:rsa ]
УСЛЫШАННЫЙ РАЗГОВОР ~ Проза (Рассказ)
Плакат Фонда поддержки детей. Наташа Кристеа.
Из новостей. Фрагмент сообщения. 19 сентября 2012 | 13:30. Эхо Москвы.
Ясный весенний день радовал теплом и отсутствием ветра. Стоять в ожидании автобуса было даже приятно, вспоминая, что ещё совсем недавно морозы и слякоть вызывали совсем иные ощущения. Народу на остановке было не много, час пик уже закончился и интервалы в движении явно увеличились. Подъехала ненужная мне маршрутка, часть людей уехала, немногие, как и я, терпеливо ждали следующего номера, без интереса поглядывая по сторонам.
Молодая пара, не спеша, приближалась к пока ещё не состоявшимся пассажирам. Было видно, что симпатичная, модно одетая женщина, явно, что-то доказывает своему спутнику. Они оба выглядели не старше тридцати лет. Слова ещё не были различимы, но её правая рука с раскрытой ладонью энергично делала рубящие движения в подкрепление каких-то слов.
Они приблизились, встали чуть в сторонке от людей, но говорили не шепотом, а так, что, если не всем, то, по крайней мере, ближайшим к ним людям не представляло труда их слышать.
— Нет, ты, что не мужик? – продолжала с какой-то агрессией вопрошать молодая особа, — Не знаешь как ремень в руке держать? Намотай конец на руку и хлещи пряжкой, а не так, как ты вчера! Это, что было? По-твоему наказание?
Рослый, сухощавый мужчина, как бы пряча свой рост, сутулился и с каким-то смущением, попробовал возражать:
— Ну, ей же было больно, она и так визжала, ты же видела …
— Ей больно было? Не смеши меня, у неё даже и следов не осталось. Визжала она! Да она это как развлекуху восприняла. Она на карусели тоже визжит. Нашёл довод! – она покосилась на стоящих людей и чуть тише добавила, — Ты понимаешь, что так можно вконец испортить ребёнка?
— В смысле? – с недоумением спросил, по всей видимости, её супруг.
— А в том смысле, что если при слове порка у неё поджилки трястись не будут, то её потом уже ничем не проймёшь. Она решит, что коли в первый раз перетерпела, то ничего страшного в этом нет. Мне-то это хорошо известно, в отличие от тебя.
— Но я так не могу, Вика! Она же маленькая да ещё девочка. Вот сама и пори её, если тебе так хочется.
— Я-то смогу, но это должен делать отец, а не мать. Моя мама меня ни разу не только пальцем не тронула, но и ещё и отца останавливала, когда видела, что проступок не велик. Потому что отец, если меня драл — так уж драл. До крови и до синяков во весь зад. А не как ты: ремешок сложил, пошлёпал для вида и решил, что свой долг исполнил. А она мне утром опять дерзить начала. Я скорее двойку прощу, чем это. Если она в десять лет так себя ведёт, то, что дальше будет?! Нет, так дело не пойдёт! Сегодня же, слышишь, всыплешь, как я тебе говорила!
— Вик, автобус идёт!
— Это не наш. Ты мне ответь, ты всё понял?
Мужчина опять вобрал голову в плечи и, с видом побитой собаки, тихо проговорил:
— Я не знаю, Вик, честно, как я смогу её до синяков бить?! Да она меня потом возненавидит, и я себя тоже, поверь.
Супруга усмехнулась и рукой чуть взъерошила волосы мужа:
— Глупый, вот я разве плохо отношусь к своему отцу? Обижалась, конечно, когда он меня лупил, но повзрослела и поняла, что он был прав. Что, разве он меня плохо воспитал? Может из меня плохая жена вышла? Так и скажи!
— Хорошая! – он потянулся и ласково чмокнул её в щёку, — Лучше не сыскать!
— Ну, вот видишь! А на счёт того, что не сможешь, не беспокойся. Главное, чтобы ты, наоборот, не увлёкся этим, потому что знаю, как это бывает.
— Это ты о чём? – недоуменно и с каким-то подозрением спросил глава семейства.
— Ты ведь знаешь Нину, мою подругу?!
— Знаю, конечно.
— Ну, так вот. Её отец, когда мы с ней ещё в младших классах учились, тоже, вроде тебя, со своей дочурки аж пылинки сдувал. А потом одна история произошла … — молодая женщина, как-то по-девчоночьи захихикала и прервала рассказ, словно не зная, рассказывать ли дальше.
— Что за история? Расскажи, время быстрее пойдёт!
— Да даже не знаю, как тебе это объяснить? Мы уже в шестом классе учились. У девчонок в этом возрасте всякие заморочки бывают, ну, ты понимаешь о чём я?! С Нинкой мы с первого класса подружились, после уроков то она ко мне домой бывало бежит, то я к ней. Секретов друг от дружки не таили. Она знала, что меня за провинности ремнём наказывают. Сначала просто сочувствовала, потом ей всё любопытнее становилось. Каково это — ремнём по попе получать? Сама-то такого не испытывала, вот и расспрашивала:
— А ты орёшь или терпишь? А тебе перед папой с голой попой лежать не стыдно? Ну, в общем, всё в таком духе. Иногда меня даже шлёпала, чтобы в ответ получить. Ну, мне это как-то раз надоело, и я ей предложила, а, мол, хочешь взаправду быть наказанной? Как это? — она спрашивает. А так, говорю, ты сегодня двойку схватила, да ещё учительнице наврала, что дневник дома забыла. Меня за такое дело отец полчаса бы порол. А тебя, небось, только мама поругает? Ну, да, — она кивает. А теперь представь, что я – мой папа, а ты – это я. Представила? Представила, отвечает. Ты меня теперь накажешь, да? Спрашивает, а сама краснеет до ушей. Ещё как, — я ей в ответ, — а ну-ка неси сюда ремень! Тут она в ступор вошла. Какой, спрашивает, ремень, если он в папиных брюках, папа на работе, а другого ремня у нас в доме нет? Подумала немножко и придумала. Помнишь, говорит, нам Светка рассказывала, что её дома прыгалками стегают, да так больно?! Прыгалки могу дать! Ладно, соглашаюсь, давай свои прыгалки. Попробуем, но если что, так я домой сбегаю и свой ремень принесу, индивидуальный, потому что для брюк у моего отца другой есть.
Приносит она из прихожей знакомые мне прыгалки. Ничего они так, — хлёсткие оказались. Снимай, приказываю ей, трусы и ложись на живот. Улеглась она и ждёт.
Я примерилась, мне самой любопытно стало, до этого только меня стегали, а сама-то я никого. Короче, размахнулась, как отец мой делал, да и врезала ей по булочкам. Она как заверещит, с дивана скатилась, попку трёт. Дура, кричит, больно же! Тут меня смех разобрал. Она плачет, а я смеюсь. Ты же сама хотела себя испытать, говорю, слабачка! Тут боль у неё, видно отошла, она духом воспрянула, и отвечает, что это она от неожиданности. Давай, говорит, продолжай, теперь я терпеть буду. Но я сразу сообразила, что её терпения хватит только на один удар, поэтому выдернула из какого-то халата матерчатый пояс и связала ей ноги, чтобы брыкаться было трудно. Руки за спину завела, прижала к лопаткам и начала охаживать. Она вырывается, а меня какая-то злость берёт – ещё сильнее хлестнуть стараюсь. Короче исполосовала её от поясницы до колен, потом опомнилась, руки её отпустила. Всё, говорю, ты прощена, вставай. А она, знай себе, ревёт. Я с тобой больше не дружу, кричит, — уходи! Ну, я домой пошла, а у самой предчувствие какое-то нехорошее. Перестаралась я явно.
И точно. Как потом мне Нинка рассказала, вечером родители с работы пришли: то да сё – всё как обычно. Только эта дура в домашнем халате была, а халат этот едва коленки прикрывал, вот её мать и заметила случайно след от скакалки на ноге. Что это, спрашивает у тебя, да подол-то и приподняла. А на ляжках кровоподтёки в виде петелек. Она чуть со стула не свалилась от изумления. Почему да откуда? Ну, та и выдала, что, мол, играли мы с подружкой так, типа, в дочки матери. Что тут началось! Мать её на Нинкиного отца напустилась. Я, кричит, говорила тебе, что строгость надо хоть иногда проявлять. Вот теперь бери ремень и выбивай клин клином, а я пойду сейчас к Викиным родителям.
Короче, когда звонок в дверь раздался, у меня сердце сразу ёкнуло, поняла, что мне сейчас несдобровать. И точно, на пороге Нинкина мать нарисовалась и на меня наговаривать начала. Отец, недолго слушая, прямо перед ней меня пороть начал. Я кричу, что не виновата, что она сама меня попросила, а он знай, хлещет и хлещет, только приговаривает: «Нравится игрушка? Вот тебе ещё, вот тебе ещё!». Нинкина мать окончания порки дожидаться не стала, домой заторопилась. Отец меня на минутку оставил, до двери её проводил, и всё советы давал, что нужно сейчас сделать. Потом
вернулся и продолжил пороть меня с того
места с которого начал. Но уже не так
сильно, и даже стал посмеиваться над
нашей с Нинкой забавой.
— Ну, подружке, наверное, тоже влетело? – спросил, уже с интересом слушающий её рассказ, супруг.
— Не то слово, влетело! Пока её мать у нас была, её мечта осуществилась – отец ей ремнём по заднице всыпал. Но, видно, недостаточно. Потому что когда его жена вернулась, вся взвинченная да ещё под впечатлением увиденной не слабой порки, то заставила его взять ремень снова в руки и пороть Нинку так, как порол меня мой отец. В общем, на следующий день мы обе с трудом могли приседать и на стулья садились, как старушки, медленно и осторожно. А когда Нине пришлось встать, чтобы ответить что-то училке, то я заметила, как у неё ягодицы подрагивают в судороге. А это означало, что подруга получила по полной программе, и без пряжки, видно, не обошлось. На переменках было легче. Мы стояли, как бы смотря в окно, и делали вид, что с нами всё в порядке. Правда, Нинка не разговаривала со мной целых два дня, но, видя, что я страдаю так же, как и она, не выдержала и всё мне рассказала. Мы помирились, но для подруги худшее только начиналось.
— Это почему?
— С того дня Нинкин отец, видно, вошёл во вкус. И куда только делся бывший добрый папочка?! За двойки Нина стала получать ремня регулярно, а так как училась она гораздо хуже меня, то редкая неделя проходила у неё без наказания. А если добавить, что все замечания в дневнике приравнивались к двойкам, то сам понимаешь, что её попа постоянно светилась всеми цветами радуги. Когда мы были уже старшеклассницами, её отец стал вместо ремня пользоваться резиновым сапогом.
— Да ты что? Зачем?
— Он брал в руку резиновый сапог с литой подошвой и бил дочь каблуком по бёдрам до кровоподтёков. А потом предупреждал её, что если кто-то, особенно на медосмотре, спросит, откуда синяки, то она должна будет сказать, что это её какие-то хулиганы побили на улице. Меня отец выпорол в последний раз перед тем как мне исполнилось шестнадцать – я покурить попробовала, а он учуял. Потом сказал, что большая стала, и ему уже стыдно делать мне внушения ремнём, пора, мол, самой понимать, что к чему. А Нинку отец чуть ли не до её свадьбы лупил. Она и замуж-то выскочить торопилась, видно, от этого. Понял, почему я тебе это рассказала?
Супруг помолчал, покивал головой и задумчиво произнёс:
— Кажется, да. Неужели ты думаешь, что я способен стать таким, как отец твоей подруги?
— Я к тому, что не зарекайся, а постарайся себя контролировать. Мужчинам свойственна жестокость, а она может проснуться совершенно неожиданно.
— Я тебя сейчас не понимаю, Вика. Ты сама требуешь от меня, чтобы я драл свою дочь как сидорову козу, и в то же время, говоришь, что мужики садисты.
— Я не сказала, что все садисты. Я просто хочу, чтобы ты стал, хоть немножко, похож на моего отца и вместе с тем не превратился бы в такого тупого, ничего не понимающего в воспитании, папашу, который бьет не для того, чтобы исправить, а потому, что ему стал нравиться сам процесс и он от этого тащится. Понял?
Мужчина вздохнул:
— Да понял я, Вик, тебя, понял! Только почему я должен выбирать между твоим отцом и отцом твоей подруги. Я тебя не устраиваю такой, какой я есть?
— Во многом устраиваешь, но в доме должен быть мужчина во всех отношениях, а не только как любящий муж. Ты любящий муж?
— Ты ещё сомневаешься? – он опять потянулся, чтобы поцеловать жену.
— Вот и хорошо, — она кокетливо прижалась к нему и добавила, — сейчас приедем домой, и пока я готовлю ужин, докажи и мне, и Насте, что у нас строгий папа, и он умеет, если нужно, пользоваться ремнём. А вот, кстати, и наш автобус.
Они сели и уехали. Мне было с ними не по пути.
На душе стало как-то скверно. Казалось, я должен был испытывать жалость только к незнакомой мне девочке Насте, но мне, почему-то, становилось всё больше жальче супруга этой убеждённой
в своей правоте женщины, которая, как я
понял, начиная со своих детских лет
старательно копировала своего отца в практике воспитания и наказания детей.
P.S.
«Около двух миллионов детей в возрасте до 14 лет избиваются родителями, 50 тысяч детей ежегодно убегают из дома, спасаясь от семейного насилия …» Юлия Михайлова, председатель Центра защиты семьи и детства Всероссийского созидательного движения «Русский лад» «Всё лучшее? Детям?» («Правда Москвы». 17.08.11).
А это значит, что ежедневно пять с половиной тысяч детей в России получают в семье порку и побои. Каждый час, прямо сейчас, свыше двухсот детей плачут или кричат от боли, может быть, в соседнем доме или за стенкой вашей комнаты.
«Две трети избитых – дошкольники. 10% из зверски избитых и помещённых в стационар детей умирают. Число избиваемых детей ежегодно растёт. По данным опросов правозащитных организаций, около 60% детей сталкиваются с насилием в семье, а 30% — в школах («МК» 16.04.05).
Ноябрь 2011
Ссылки как послесловие:
http://www.allkriminal.ru/article/13908/606
http://www.echo.msk.ru/blog/publicpost/1005390-ec…
http://www.publicpost.ru/theme/id/2928/_zapiska_m…
Печальное продолжение темы: Традиции святы, или Поэма о порке https://www.chitalnya.ru/work/1393067
Порка для достижений в спорте: «Старая недобрая скакалка» https://www.chitalnya.ru/work/2420008/
«Три прута против рапиры» https://www.chitalnya.ru/work/2424946/