Дочь не слушается. Что делать, если подросток не слушается и специально доводит родителей
Последние:- Какими могут быть признаки двойни на ранних сроках беременности
- Детские развивающие игры, уроки, поделки
- Какие бывают последствия для ребенка, если принимать инсулин при беременности Если высокий инсулин можно ли забеременеть
- Какие масла можно добавлять в шампунь?
- Восстановление липидного слоя кожи: все, что нужно об этом знать
Если подросток всех достал. Что делать с поведением подростка. Подросток хамит
Содержание:
От поведения подростков 14-15 лет родители часто не в восторге: критикует все и вся, дерзит, плохо учится, не помогает по дому… В каждой семье — свой список прегрешений подростка. Тревожные родители стараются контролировать и призывают к порядку. Мудрые родители выставляют границы, дают больше свободы и ждут, когда переходный возраст минует. Но что делать, если ничего не помогает, и поведение подростка становится все хуже и хуже? Рассказывает психолог Екатерина Мурашова.
Было видно, что его ко мне, фигурально выражаясь, тащат. Хотя мать его и не касалась, но он все равно заметно, каждой клеточкой, каждой гримаской, каждым микродвижением — упирался.
— Ага, — сказала я ему, когда они уселись. — У тебя, наверное, никаких проблем нет. Все проблемы у родителей, и пусть бы они и ходили к этим психологам, если им надо. Так?
Он уже совсем было собрался с готовностью кивнуть, даже чуть-чуть запрокинул голову назад, но в последнюю миллисекунду подростковая поперечность все-таки пересилила.
— Ну нет, почему, у меня тоже есть проблемы…
— Замечательно! — обрадовалась я. — Тогда формулируй.
— Ну вот, например, меня из школы выгнать хотят… — он взглянул на мать с явной надеждой, что она сейчас опровергнет его слова: да ну, что ты, никто тебя не выгоняет… Мать молчала. Интересно, заметила ли она, прочитала ли этот детски-беспомощный взгляд?
— А за что же выгоняют? Не тянешь программу? Двойки? Прогулы? Хулиганишь?
— Да ничего подобного! — не выдержала мать. — Школа у нас сильная, но он вполне мог бы там учиться, это все учителя говорят: голова у него нормальная, соображает. Просто достал он там всех! И меня тоже достал! И бабушку! И отца! И сестру!
— И кошку, и вагоновожатого в трамвае, и даже тараканов на кухне, — подхватила я (парень улыбнулся в пол, мать осталась серьезной). — Ага. Что ж, результаты выдающиеся. Всего четырнадцать с половиной лет, а уже всех достал. Нельзя ли теперь поподробнее о технике доставания?
— Понимаете, что бы ни случилось, у него всегда все виноваты, — сказала мать. — Но никогда не он сам. Кто-то его толкнул, кто-то не так понял, кто-то к нему пристрастен, кто-то хочет выслужиться, кто-то глупый… Да, вот это любимое, всё объясняющее выражение последние два или даже три года: да они же все придурки!
— Давайте с самого начала, — решила я. — Начиная с перинатального анамнеза.
Детский сад: ребенок не умеет проигрывать
Анамнез, как я и предположила, был. Сразу из роддома — в другую больницу, потом долгое выхаживание, массажи-электрофорезы. Диатез, отдельная диета, о яслях даже не думайте, может быть, детский садик, когда-нибудь потом… Старшая беспроблемная сестра беспроблемно училась в четвертом классе и охотно играла с забавным младшим братиком, вполне снисходительно (он же маленький!) перенося его капризы.
«Внимательно следите за интеллектуальным развитием, чтобы не пропустить чего, — сказали врачи семье, в которой был один профессор и два доцента. — Старайтесь работать на опережение». Работали. В три с половиной года Саша начал читать. В пять — решал несложные уравнения. Очень любил играть на барабанах (вообще оказался очень ритмичным).
С четырех лет ходил на фигурное катание (полезно для здоровья), бросил, когда стало нужно не просто кататься, а напрягаться на результат. Сочинял забавный детский рэп, даже однажды дошкольником выступил с ним в «Гигант-холле». При этом не слышал никого, кроме себя, почти не общался с детьми и совершенно не умел проигрывать в игры с правилами — сразу бросал все и уходил в слезах.
Ходили к психологу. Психолог сказал: нужна социализация. Здоровье сейчас вполне в пределах, так что все в сад. Садик взяли частный (в государственных не было места), пошли в подготовительную группу. На занятиях Саше нравилось поражать всех (и детей, и воспитателей) своими знаниями и умениями, но за пределами занятий отношения с одногруппниками не ладились — Саша предлагал им сложно-сюжетные ролевые игры и требовал, чтобы они ему во всем подчинялись (так играли в семье). Дети, разумеется, отказывались.
«Почему бы тебе не поиграть в их игры?» — спросил отец. «Мне неинтересно», — ответил Саша. Расспросив сына подробнее, отец признал, что предлагаемые одногруппниками игры действительно «какие-то дебильноватые». В саду Саша не был агрессивным, не дрался, общался в основном с выбранной им воспитательницей, которая готова была его благодушно слушать, так что в общем год прошел без особых эксцессов.
Школа: не буду я к ним приспосабливаться
По совету невролога, наблюдающего мальчика с рождения, со спецшколами в начальной школе экспериментировать не стали. Выбрали спокойную добрую учительницу в школе в соседнем дворе. В первом классе Саше делать было просто нечего. «Что ж, раз читать-писать он уже умеет, пусть теперь учится общаться с детками, — сказала родителям учительница. — Этого он не умеет совсем».
В середине второго класса Саше устроили «темную». Во время «разбора полетов» — никаких объяснений от детей, кроме «он противный». Учительница сказала родителям: «Вы знаете, с ним действительно бывает неприятно общаться. Он не хамит напрямую, но как будто бы тебя презирает и даже не очень старается это скрыть. Я не знаю, откуда это в нем, но обычно такое все-таки из семьи. Вы можете забрать его из класса, но в этом нет особого смысла, пока не разобрались, в чем дело… ведь все свои проблемы он унесет с собой».
В тот же день родители перевели Сашу в параллельный класс. И там неожиданно всё наладилось. Учительница ставила его всем в пример, он учился на одни пятерки, и у него даже появились два не то приятеля, не то друга, которые смотрели ему в рот и безоговорочно признавали его первенство.
В конце начальной школы учительница сказала: такому ребенку, как Саша, нечего делать в нашей дворовой школе. Я разговариваю с ним, как со взрослым человеком. Ему надо идти в гимназию.
Сначала родители не решились — до гимназии надо было ехать полчаса на маршрутке, возить, да и Саше снова приспосабливаться… Но в пятом классе все сразу стало так плохо! «Он перебивает на уроках, не желает выполнять указания учителя, он всегда, по любому поводу лучше знает, как, в ответ на замечания ссылается на параграфы из кодекса о правах ребенка и даже чем-то нам угрожает… Объясните ему наконец, что так вести себя непозволительно!».
«Заткнись и слушай! — велел Саше отец. — Надо приспосабливаться к людям!» «Не буду я к ним приспосабливаться, — сказал Саша. — Потому что они говорят сплошные глупости. И я не должен…»
Пятый класс кое-как дотянули и пошли-таки в гимназию. Вступительный тест Саша сдал хорошо, и первые два месяца в гимназии тоже все было нормально. Потом началось снова-здорово. При этом, если в прошлой школе Саша действительно усваивал программу и учился почти лучше всех, то здесь, в гимназии, он оказался в середняках. «Он считает возможным перебить учителя на уроке, он неуважительно относится к товарищам, он отказывается выполнять указания учителей… И вообще… Вы не хотите показать его… ну хотя бы психоневрологу?»
Нормальный, просто противный
Старый заслуженный психиатр из Военно-медицинской академии сказал матери Саши: «Да не волнуйтесь вы, дамочка, никакой психиатрии у вашего сына нет. Нормальный он у вас. Просто противный». Мать разрыдалась в кабинете и потом еще месяц пила новопассит, чтобы успокоиться.
Семейный совет наконец-то взглянул правде в глаза и признал правоту психиатра: с умным, развитым Сашей действительно неприятно общаться. «Он все время, каждым словом как будто ущипнуть тебя хочет», — сказала сестра. «Я почему-то с ним все время чувствую себя старой дурой», — заметила бабушка (доктор исторических наук). «Он со мной явно конкурирует, хочет уесть, но я думал, это нормально, по Фрейду», — пожал плечами отец.
— Саша, а ты сам-то понимаешь, что это с тобой, а не с миром что-то не так? — подступили к подростку родственники.
— Ну что ж, — пожал плечами Саша. — Значит, вы меня как-то не так с самого начала воспитывали. Вот теперь и расхлебывайте…
— Мы в тупике, — признала мать. — С ним говорила я, говорил отец, говорил директор школы и классный руководитель. Он то ли не хочет, то ли не может понять. Поведения своего не меняет. Ну вот, из гимназии нас выгонят — и что? Куда он пойдет? Получается, что права та первая учительница… все проблемы он унесет с собой. И разложит на новом месте.
— Конечно, — кивнула я. — Спасибо вам за рассказ. Следующий раз вы мне не нужны. Я буду говорить с Сашей.
Все мы доски в этом гребаном заборе…
— Какие предметы тебе нравятся в гимназии? — спросила я.
— Литература и геометрия, — сразу ответил Саша.
— Ага. А ты можешь доказать эти геометрические теоремы другими способами, не как в учебнике?
— Да. Иногда могу, — кивнул мальчик.
— Я почти всегда могла! — с гордостью сказала я. — В меня однажды математичка даже транспортир кинула, чтобы я не мешала ей вести урок.
— А вы мешали?
— Еще как. Я вообще была довольно противная. Хотя и не настолько, конечно, как ты, — у меня все-таки были настоящие друзья, компания и все такое. Но в целом мозги на свое место встали уже после того, как школу закончила и работать пошла… Литература — это все-таки слишком неоднозначно, поэтому мы твою задачу будем решать геометрически.
Смотри сюда: люди живут все вместе, и мы представим их себе в виде забора. Вот так. Каждая досочка — это отдельный человек. Вокруг нее — близкие ей досочки-люди: семья, друзья, одноклассники там какие-нибудь. Давай на нее посмотрим внимательнее. Чего она хочет?
— Ну… Не знаю. А чего?
— Она хочет высунуться. Не стоять в общем ряду. Быть повыше — самой лучше виден мир, ну и ее другим видно… И есть два чисто геометрических способа решения этой ее задачи — стать выше тех, кто рядом. Предлагай.
— Ну вот так, — Саша дорисовал кусочек доски.
— Ага, — согласилась я. — Досочка выросла. Что это за кусочек в человеческом смысле? Ну что она, например, такое приобрела, что реально подняло ее над окружением?
Саша подумал:
— Ну, разбогатела, например?
— Чтобы разбогатеть, поработала сначала все-таки, наверное, — усмехнулась я. — Если промышляла грабежом на большой дороге, то это уже другая геометрия будет. Еще?
— Может быть, выучила испанский язык?
— Отлично! Ты поймал! Еще?
— Научилась делать сальто. Водить самолет. Сходила в трудный поход. Усыновила троих сирот…
— Замечательно. В общем, досочка приобрела некий ресурс, которого у нее раньше не было и который ценится ею самой и ее окружением, и за счет этого поднялась и расширила свой горизонт обзора. Теперь ищи второе решение. Повторяю: чисто геометрическое.
Саша думал долго, чиркал на листке. Я не хотела подсказывать. Он не дурак, должен сам. Наконец он с мрачным видом сунул мне листок:
— Вот так, что ли?
— Именно! Притопить других, в первую очередь, конечно, рядом стоящих, и за счет их опускания как бы (это иллюзия, заметь, реального подъема, в отличие от первого случая, нет) приподняться самому, слегка увеличить обзор… Но что в этом случае первым попадется на глаза?
— Другие доски вдалеке, того же размера… — вздохнул Саша.
— Верно. Решение?
— Добраться до них и их притопить тоже.
— Можно даже не добираться, — утешила я. — Здесь вообще есть два способа — реальный и виртуальный. Реальный — это когда ты (или твои предки) всех завоевываешь и обращаешь в рабство. Тогда ты выше, потому что ты рабовладелец, феодал, помещик-крепостник и так далее. А виртуальный — это когда ты…
— …Называешь всех придурками! И тех, кто близко, и тех, кто далеко.
— Ого! — удивилась я. — Так ты и вправду умный, что ли?!
— Конечно, — вздохнул Саша. — Наследственность, что ж вы хотели…
— То есть и здесь ты, получается, ни при чем?! — рассмеялась я.
— Получается, так… А что же мне сделать, чтобы стать не вот этой, а вот этой доской?
— А я-то откуда знаю? — удивилась я. — Я бы, наверное, занялась тем, что реально нравится, и постаралась добиться успехов… А энергию понятно, откуда взять?
— Ага, — моим тоном сказал Саша. — Перестать топить другие доски, и энергия высвободится. Спасибо. Я подумаю об этом…
В реале я его больше не видела. Но этим летом мать Саши постучалась в мою дверь, дала мне диск и сказала, что Саша благополучно закончил гимназию и по конкурсу поступил в институт культуры. Диск я посмотрела дома. Там Саша сначала играл в ансамбле ударником (музыка мне не понравилось, слишком громко и невнятно, но юноша стучал очень вдохновенно), а потом он уже в одиночку читал рэп. Там у Саши была какая-то странная, свисающая на одно ухо челка и как будто уже упавшие на пол штаны. Композиция называлась «Все мы доски в этом гребаном заборе…»
Отправить свой рассказ для публикации на сайте можно на [email protected]
Отношения родителей с подростком — кто из нас трудный?
Дети растут, и однажды наступает такой момент… когда они вырастают — не век же им расти? У них наступает трудный подростковый возраст. А мы не растем, и у нас в отношении ребенка ничего не меняется. То есть, мы понимаем, конечно, теоретически, что он стал подростком, что он взрослеет, но проявления подросткового возраста воспринимаем, как ухудшение поведения ребенка, ужасно отставая от жизни.
Родители начинают бить тревогу — ребенок не слушается. В принципе, это беда извечная, почти с самого рождения несчастного ребенка: «ребенок в 2 / 3 / 4 / … / 11 / 12 лет не слушается». О том, что вообще-то ребенок слушаться не должен, мы уже говорили. А как вам такой запрос: «ребенок 16 лет не слушается»? Так и хочется спросить: да какой же он вам ребенок в 16 (!) лет?! Очнитесь!
А теперь вопрос на засыпку: когда и каким образом ребенок превращается в не-ребенка? Это что, как-то само собой происходит — вдруг, в одночасье? А наше отношение каким образом меняется — тоже само собой? — Проснулись одним прекрасным утром и начали считать своего сына или дочь взрослыми… Хорошо, допустим. А в чем же это выражается? Какие у нас с ним стали тогда отношения, со взрослым? Честно говоря, на этот вопрос я и сама пока ответить не смогу. Зато могу поделиться своим опытом прохождения с сыном этого чудесного переходного, подросткового периода.
Что происходит с ребенком в подростковом возрасте
Ну да, гормональная перестройка и все такое. Это вы уже сто раз читали. Чтобы понять, в каком подросток находится психофизическом состоянии, маме достаточно вспомнить свою беременность. Мне кажется, аналогия подходящая — в организме происходят схожие процессы: гормональные перепады и взрывы и, как следствие, психическая неустойчивость и некоторое отупение. Но это все банально, а я хочу поговорить о более важных вещах.
А важнее то, что происходит в душе подростка — как раз это самое превращение из гусеницы в бабочку из ребенка во взрослого человека. Процесс этот таинственен и запускается сам собой — просто время пришло, и очень важно, чтобы он прошел правильно, а то… так и останется куколкой или уродом — бабочкой без крыльев, или застрянет в процессе превращения на всю жизнь и будет вечным бунтарем-подростком… Напугала? Сама боюсь!
По сути подростковый возраст очень схож с первым переходным возрастом — 2-4 лет, когда ребенок впервые осознает себя отдельной личностью со своей волей, а не частью родителей. Так и здесь — он начинает ощущать себя уже почти взрослым человеком, а не ребенком. Это для него новое и очень важное ощущение, он чувствует, что оно правильное, но в то же время он еще не привык к новому состоянию и вообще не знает, как в нем быть — и потому ужасно не уверен в себе.
Вот эта-то неуверенность и проявляется в болезненной чувствительности подростка, особенно когда ему кажется, что с ним обращаются, как с ребенком, не замечая его нового состояния. Да, выглядит это иной раз неадекватно, но если понять, что с ним происходит — совершенно логично. Это нормальный, здоровый процесс превращения. Кто сказал, что кризис должен проходить незаметно и безболезненно?
Подросток начинает спорить с родителями, бунтовать против всего. Почему? Потому что ему нужно доказать себе и всем, а особенно родителям, что он больше не ребенок, что он Личность, имеющая свое мнение и свою волю.
Примечание: интенсивность бунта подростка прямо пропорциональна давлению, которое оказывали, и продолжают оказывать, родители. Это справедливо и для малышей 2-4 лет.
Для подростка символом детства, из которого он вырос, является контроль и родительский авторитет. И соответственно, бунт против этого — символ взрослости. Смешно? А ему совсем не смешно — для него это серьезно. Наша задача — помочь ему понять, что взрослость совсем не в этом. Но для этого нужно преодолеть бунт. Как? Очень просто — если не давить и ничего не навязывать, то и бунтовать будет не против чего.
Кстати сказать, полное спокойствие и покладистость в подростковом возрасте — не повод радоваться и думать, что все хорошо. Скорее наоборот — это значит, что ребенок с тихим или слабым характером (ну не все же рождаются геркулесами духа) задавлен родителями настолько, что процесс превращения у него даже не запускается. И он рискует так и остаться гусеницей ребенком — на всю жизнь. Примеры поищите вокруг — их много.
Еще наш подросток начинает пробовать взрослые «забавы» — сигареты, алкоголь, мат и… что там еще ему было запрещено или недоступно? Он уже гуляет один, у него уже есть своя компания… Не уследите. Не остановите. Он в два счета обведет вас вокруг пальца, ведь он вас так хорошо знает — гораздо лучше, чем вы его, а так называемое нравственное воспитание создало все предпосылки…
Повод бить тревогу, если подозреваете что-то такое? Нет, не повод. Пока еще это не «порочные наклонности», а просто невинное познание мира. Малыш познает мир, таща все в рот и играя мамиными кастрюлями и ножами. А подросток входит в большой мир, и начинает так же познавать его со всех сторон — познавать то, что он не знал раньше. Только вот с ним сложнее теперь, чем с малышом…
Да, компания. Возраст с 11 до 17 — это единственный период в жизни, когда главным приоритетом является компания, общение — в основном, со сверстниками. Если посмотреть со стороны, то содержание этого общения довольно посредственное — они не обсуждают вопросы смысла жизни или выбора профессии, и вообще, ерундой какой-то страдают… Наши подростки в основном компьютерные игры обсуждают, например.
Однако, на самом деле, на фоне этой «ерунды» они решают важные задачи — они учатся взаимодействовать, осваивают такие навыки, которые больше нигде не получат — и позицию свою отстаивать, и отпор давать, и организовывать, и быть членом команды, и реагировать на обман и манипуляции, и сами манипулировать — не родителями, а равными себе и независимыми сверстниками. Всякому учатся — и хорошему, и плохому (с нашей точки зрения), но этот жизненный опыт им очень нужен. Без него никак.
О том, что бессмысленно в подростковом возрасте заставлять ребенка учиться даже говорить не стоит. У него тут такое событие — целое превращение, которое всю его жизнь определит, да еще и гормоны в голову… — какая учеба? Не говоря уже о том, что бунт против школы и навязываемой там роли примерного ученика тоже входит в программу праздника превращения. Учителя знают, что 7-8 класс — провальный возраст. Подождите, к старшим классам все образуется.
Вы уже в шоке? Что же делать-то с этим подростковым возрастом, будь он неладен?! Все ведь под откос катится, ребенок от рук совсем отбился, и тут еще пишут, что это все нормально! Успокойтесь, во-первых. Ничего не потеряно — наоборот, все только начинается!
Анекдот с намеком: — Сын, ты куришь?! Вот я в твои годы… А впрочем, кури, кури…
Что делать родителям с ребенком подростком
Итак, у ребенка, значит, все в порядке. Не в порядке, как обычно, у нас. И мы своей паникой и неверным отношением можем серьезно навредить его порядку. Это исходные данные.Что же нам делать? Как помочь, а не помешать ребенку пройти этот трудный подростковый возраст?
Подростковый возраст — это последнее время, когда от нас что-то еще зависит в жизни нашего ребенка. Дальше у него будет уже своя жизнь, и наше «воспитание» больше никакой корректирующей роли играть не будет!
Итак, начинаем вращать скрипучие шестеренки наших мыслей и привычек. Нам надо меняться! Менять наше отношение к ребенку и отношения с ним — уже не ребенком. Да, не угонишься за этими детьми — все-то у них меняется все время.., а в это время меняться будет очень быстро. Но мы же умные, опытные, взрослые, да? Чего мы хотим — чтобы он сегодня был паинькой или вышел в жизнь по-настоящему взрослым человеком?
На самом деле, проще всего вспомнить себя в подростковом возрасте — вспомнить, чего бы нам хотелось от родителей, и дать это своему подростку. Но это практически нереально. Просто поразительно, насколько человек забывчив! А если и помнит, то использовать это со своим ребенком — это как вообще? Он же мой ребенок! Хорошо, подумаем.
В чем, собственно, проблема? Подросток находится в периоде перехода из детства во взрослость, то есть становится самостоятельным человеком. В этот период, пока он еще не доказал себе и окружающим, что он взрослый, он воспринимает любые намеки на то, что он еще ребенок (зависим, не самостоятелен, глуп) болезненно.
Значит, чтобы его успокоить, нужно дать ему вожделенное ощущение взрослости — в первую очередь, проявить подчеркнутое уважение к его свободе, выборам, праву принимать решения. А чтобы все это не было игрой — на самом деле предоставить ему это право. С другой стороны, наша задача не просто нейтрализовать бунт, а дать ему путевку во взрослую жизнь, правильно? Значит, надо как-то донести, что взрослость — это не бунт, а ответственность.
Главное — не потерять контакт с ребенком
Да-да, потеря контакта — самая большая опасность подросткового возраста. Ребенку сейчас его превращение гораздо дороже, чем отношения с родителями. Если мы будем ему мешать, то он, не задумываясь, начнет от нас скрывать и скрываться, может даже вообще уйти из дома. И тогда мы не сможем ему и помочь. А кое-чем мы помочь могли бы — все-таки у нас есть кой-какой опыт, и им можно поделиться. Но кто нас слушать-то станет?
Вот этот самый подросток и станет слушать — но только если наши отношения будут для этого подходящими. Он ведь понимает в глубине душе, что он много чего не знает и можно бы воспользоваться чужим опытом вместо того, чтобы шишки набивать на каждом углу… Но чтобы он нам доверял, даже если мы не потеряли его доверие раньше, мы теперь должны стать ему другом, а не родителем, должны успокоить его бунтарство. А для этого сначала — внутренне отпустить ребенка.
Поэтому, если у нас до сих пор и была какая-то привычка контролировать, давить, приказывать, запрещать и разрешать что-то своей «властью» (лучше бы этой привычки не было, конечно) — забыли это раз и навсегда. Прошли те времена! Теперь мы можем только дружить. Делаем усилие над собой и представляем, что это не наш ребенок — а наш хороший друг. И советовать мы ему что-то можем только по-дружески — не с высока, не навязчиво, а на равных и с уважением. Причем этот друг не будет стремиться с нами общаться — и это тоже его право. Заботу и опеку тоже придется оставить… Трудное упражнение, да.
Учимся подростку доверять
Конечно, доверять ребенку надо было и раньше — об этом я много говорила в статье о воспитании мальчиков. Но теперь доверять придется иначе, по-взрослому, и риски другие. Доверять, что он сам разберется и сможет принять правильное решение. Да, не факт, что завтра — может, через год, два, десять. Но это его жизнь. Принять решение за него мы все равно не можем. Единственное, что осталось в нашей власти — доверие. Наше доверие не гарантирует его правильный выбор, но может помочь. Помочь, как минимум, тем, что у него не будет повода упорствовать в каком-нибудь безобразии только из бунта против нас.
А еще потому, что наше доверие и уважение для него очень важно. Ведь именно мы — напоминание ему о детстве, а значит, именно наше уважение и доверие его разумности может отпустить его из детства. В противном случае, даже будь он президентом, уважаемым миллионами людей, если мы будем относиться к нему, как к ребенку — он не станет до конца взрослым. И президентом тоже не станет, к слову.
Кстати, подростки смертельно обижаются именно на недоверие и непонимание, которое они видит за контролем, и именно от родителей. А фальшь они чувствуют гениально — сыграть никак не получится. Лично я очень благодарна отцу, который в 16 лет мне сказал: «Ты уже взрослая. Я вижу, что у тебя есть своя голова и ты сама разберешься, справишься». В этот момент я почувствовала себя взрослой и ответственной. И благодарность отцу — за доверие. Хотя это была формальность — я с 12 лет не жила с родителями.
Учимся общаться с ребенком, как со взрослым
А если он/она … Объясняем последствия, спокойно и по взрослому. А как иначе? Хочешь быть взрослым — получай охапку ответственности. Иногда родители делают ошибку, позволяя ребенку многое в подростковом возрасте (да и не запретишь…), но при этом принимают на себя последствия, «страхуют» его, как было в детстве. В результате у подростка складывается искаженное представление о жизни, которое будет не лучшей «путевкой».
Когда дочь моей подруги начала общаться с мальчиками, мама заявила ей следующее: Общайся с мальчиками, как хочешь — это твое дело. Но если забеременеешь — это тоже будет твое дело. Я не буду помогать с ребенком — будешь крутиться сама, и зарабатывать тоже. Жестко? Не то слово! Зато в 100 раз доходчивее, чем запреты или чтение морали. Девушке пришлось посерьезнеть и включить голову — и ни во что не вляпаться.
Как договориться с подростком
Как договориться с подростком, если он что-то не хочет делать? Проще простого! — по-взрослому.
Недавно мой старший сын (14 лет), с которым у меня вообще никогда не было проблем, на мои просьбы помочь по хозяйству начал скандалить. Сначала я растерялась и стала скандалить в ответ, пытаясь применить рычаги давления, которые у родителей всегда имеются. Сами понимаете — путь тупиковый. А «семейный» скандал с сыном — это вообще смешно!Очнувшись, я с ним просто серьезно поговорила. Обозначила, что если люди вместе живут, то они как-то сообща и потребности свои обслуживают. Это разумно и удобно. Распределение же дел возможно разными способами: по-детски — что мама сказала, по-деловому — у каждого свои обязанности, по-взрослому — каждый видит, что надо делать, и делает. И предоставила ему выбор. Выбора «ничего не делать» — нет, потому что тогда он не член нашего «вместе живем». Так в жизни не бывает — ведь не готов же он жить отдельно?
Он выбрал обязанности, обсудили их круг. Получилось на деле все равно по-старому — я об исполнении напоминаю, потому что дом веду я. Но зато никаких больше скандалов!
Думаю, основные принципы общения с подростком вы поняли. А если отключиться от родительских своих забот и страхов и попробовать вникнуть в происходящее, то это дивное зрелище — рождение нового человека! Когда ребенок родился, делал первые шаги, видел первую бабочку, измазывался кашей, вы любовались и радовались за него, правда? Теперь он тоже рождается — только уже во взрослую жизнь, тоже делает первые шаги — и это такое же радостное и завораживающее зрелище!
Да, даже если у подростка перманентная депрессия, она вечно ноет и ходит в черном — это тоже особенности возраста. Он так познает себя и мир. Ему трудно. Очень трудно. И не без вашей вины, кстати — кто его до этого «прессовал» 12 лет? Попробуйте его понять и почувствовать, а не приходить в ужас или печаль, пророча своему подростку карьеру дворника или проститутки. Желаю вам понять и принять своих почти взрослых детей — подростков, а не стать для них трудными родителями! До встречи в будущих статьях!
© Надежда Дьяченко
КАК ПОНЯТЬ, что ПОДРОСТОК вами МАНИПУЛИРУЕТ: Важные советы родителям
Подростковый период – сложное время не только для ребенка, который его переживает, но и для родителей. Часто подростковое поведение доставляет беспокойство и вызывает заслуженное раздражение. Особо неприятная история — манипуляции. Разбираемся, как они устроены
Основные виды подростковых манипуляций и способы борьбы с ними
Подростковый период – сложное время не только для ребенка, который его переживает, но и для родителей. Часто подростковое поведение доставляет беспокойство и вызывает заслуженное раздражение. Особо неприятная история — манипуляции. Разбираемся, как они устроены.
Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!
Манипуляция — это скрытое психологическое воздействие на партнера по общению с целью добиться от него выгодного поведения.
Давайте рассмотрим причины, основные виды подростковых манипуляций и способы справиться с ними.
Почему подросток манипулирует?
Напомним, что одна из важнейших задач подросткового возраста — научиться принимать самостоятельные решения и нести ответственность за них. Подрастающий ребенок должен стать взрослым, и зачастую приходится отвоевывать свою независимость и самостоятельность.
Но иногда решение этой задачи понимается подростком, как желание делать что хочется: гулять допоздна, оставаться на ночь у друзей, не ходить в школу, играть в компьютер без меры и так далее.
Важно обозначить, что самостоятельность и ответственность — это два необходимых компонента для развития подростка. Так что определенная степень свободы должна присутствовать. Должны быть зоны ответственности, которые вы полностью можете доверить подростку, отдать ему на откуп.
При этом нужно не забывать, что границы дозволенного — это также важнейшее условие для развития. И эти границы важно обозначать и отстаивать, это необходимо как для самого подростка, так и для всех членов его семьи.
Обозначить границы могут только родители или значимые взрослые, которые занимаются воспитанием. Важно обозначить и договориться о последствиях в связи с их нарушением. Правила должны быть разумны и соответствовать возрасту.
Не всегда подросткам хочется соблюдать границы обсужденных договоренностей, для этого возраста характерны нарушения норм и правил. Иногда желание быть взрослым понимается как “делать что я хочу”.
Для того чтобы достигать своих целей, подростки прибегают к разным способам. Один из них — манипуляции в диалоге с родителями, попытка добиться от родителей выгодного им поведения с помощью эмоционального воздействия. Важно вовремя обнаружить, что вами манипулируют и не попадаться в эту ловушку.
Как обнаружить, что вами манипулируют?
Главные помощники здесь — это ваши чувства, ведь они выступают маркерами происходящего.
Манипулирование вызывает следующие чувства:
Стыд
Подросток стремится “расшатать” родительскую позицию, спровоцировать чувство стыда. Как правило, используются выражения вроде: “вот у Васи родители все разрешают…”, “Лена может с родителями всем делится, и они ее понимают…”, “У Толи полная свобода, а я как в тюрьме…“, “Ты ничего не понимаешь, совсем отстал от жизни…” и так далее.
Упор делается на то, что кто-то справляется лучше со своими родительскими обязанностями. Высказывания направлены на то, чтобы вызвать чувство стыда, которое является одним из основных инструментов для манипуляции.
Страх
Послания такого рода связаны с угрозой безопасности подростка и родительской невозможностью на это повлиять. “Сейчас я уйду и не вернусь…”, “Если ты меня не пустишь, я убегу…”, “Если ты не дашь мне денег, я пойду и украду их…” и так далее. Преследуется задача вызвать чувство беспокойства или страха, который является прекрасным инструментом для манипуляции.
Родитель готов пойти на что угодно, чтобы не подвергать своего ребенка опасности и риску.
Вина
Сообщения из этой группы связаны с тем, чтобы вызвать сильное чувство вины. У каждого человека всегда найдется много поводов испытать вину перед своими близкими. Например, недостаточное материальное благополучие (“вот у всех смартфоны последней модели”), развод родителей, то, что родители много работают и мало проводят времени с ним, что школа, в которой он учится, недостаточно хороша, и вообще — “У всех нормальные родители, не то, что ты”.
Сильное чувство вины является хорошим инструментом для манипуляции. Когда родитель чувствует себя виноватым, то готов идти навстречу по многим вопросам вопреки своему желанию.
Гнев
Универсальное чувство, как и все предыдущие сопровождается в том числе злостью и раздражением. Но может возникнуть такое сильное чувство, которое практически невозможно выносить. Хочется его прекратить как можно скорее.
Как правило, вызывается оно долгими и настойчивыми требованиями или “нытьем”. Когда подросток не останавливается, и не останавливается, и продолжает настаивать или “канючить”. Важно, что это происходит довольно долго и складывается ощущение, что невозможно от этого скрыться или уйти.
Бессилие и беспомощность
Вышеназванные чувства часто рождают ощущение бессилия, “опускаются руки”, у родителя появляется ощущение, что он ни на что не способен повлиять.
Вызвать бессилие у родителя — это значит добиться цели, ведь беспомощный родитель уже не в состоянии настаивать на своем и ограничивать подростка в чем-либо.
Как противостоять манипуляциям подростка?
Замечать свои чувства. Помните, что чувства — это маркеры происходящего, они позволят вам вовремя заметить начало манипулирования. Понимать механизм возникновения манипуляции.
Помните, что все обидные и не слишком приятные слова и действия — это всего лишь способ достижения подростком своей цели.
Четыре совета родителям:
Сами не используйте манипуляции в диалоге с ребенком — таким образом вы обучаете его нечестным методам поведения.
Личным примером учите ребенка честно и по-взрослому строить диалог, ответственно относиться к словам, договоренностям, правилам. Проанализируйте — манипулирование какими чувствами наиболее “эффективно” действует с вами — чувство вины, страха и т.д….
Важно разобраться, почему так происходит, это понимание позволит стать более устойчивым к манипуляции.
В любом случае помните, что вы не обязаны быть идеальным родителем! Никто не совершенен, в том числе и вы, и это еще не повод нарушать правила и вести себя с вами как угодно..опубликовано econet.ru.
Остались вопросы — задайте их здесь
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! © econet
Шикарная статья психолога — к прочтению обязательна! Что делать родителям с подростками, которые ничего не хотят
Почему он ничего не хочет?
Катерина Демина — психолог-консультант, специалист по детской психологии написала отличную статью, в которой отвечает на этот, пожалуй сейчас самый наболевший вопрос родителей.
Букв, конечно, много — однако считаем, что прочитать и проникнуться хорошо бы всем родителям подростков.
Это явление набрало силу в последние лет семь. Выросло целое поколение молодых людей, которые «ничего не хотят». Ни денег, ни карьеры, ни личной жизни. Они просиживают сутками за компьютерами, их не интересуют девушки (разве совсем чуть-чуть, чтобы не напрягаться).
Они вообще не собираются работать. Как правило, их удовлетворяет та жизнь, которая уже есть — родительская квартира, немножко денег на сигареты, пиво. Не больше. Что с ними не так?
Сашу привела на консультацию мама. Отличный 15-летний парень, мечта любой девочки: спортивный, язык подвешен, не хамит, глаза живые, словарный запас не как у Эллочки-людоедки, играет в теннис и на гитаре. Основная жалоба мамы, просто вопль измученной души: «Ну почему он ничего не хочет?»
Подробности истории
Что значит «ничего», интересуюсь я. Совсем ничего? Или все же есть, спать, гулять, играть, смотреть кино он хочет?
Оказывается, Саша не хочет ничего делать из списка «нормальных» дел для подростка. То есть:
1. Учиться;
2. Работать;
3. Ходить на курсы
4. Встречаться с девушками;
5. Помогать маме по хозяйству;
6. И даже ездить с мамой в отпуск.
Мама в тоске и отчаянии. Вырос здоровенный мужик, а проку от него — как от козла молока. Мама всю жизнь для него, все только для его блага, себе во всем отказывала, бралась за любую работу, на кружки водила, на секции дорогостоящие возила, в языковые лагеря за границу отправляла — а он сначала спит до обеда, потом включает компьютер и до ночи в игрушки гоняет. А она-то надеялась, что он вырастет, и ей станет полегче.
Я продолжаю спрашивать. Из кого состоит семья? Кто в ней зарабатывает деньги? Какие у кого функции?
Оказывается, Сашина мама давно одна, развелась, когда ему было пять лет, «отец был такой же точно лежебока, может, это генетически передается?». Она работает, много работает, ведь ей приходится содержать троих (себя, бабушку и Сашу), домой приходит к ночи, уставшая смертельно.
Дом держится на бабушке, она и хозяйством занимается, и за Сашей следит. Только вот беда — Саша совсем от рук отбился, бабушку не слушается, даже не огрызается, просто пропускает мимо ушей.
Он ходит в школу, когда хочет, когда не хочет — не ходит. Ему грозит армия, но, похоже, его это ни капли не волнует. Он не прилагает ни малейших усилий, чтобы учиться хоть немного лучше, хотя все учителя в один голос твердят, что голова у него золотая и способности есть.
Школа из элитных, государственная, с историей. Но чтобы в ней удерживаться, приходится брать репетиторов по основным предметам. И все равно двойки в четверти, могут и исключить.
По дому не делает ничего, совсем, даже чашку за собой не помоет, бабушка с палкой вынуждена таскать тяжеленные сумки с продуктами из магазина, а потом ему на подносике еду к компьютеру носит.
«Ну что с ним такое? — уже чуть не плачет мама. — Я же всю жизнь ему отдала.»
Мальчик
В следующий раз я вижу Сашу одного. И правда, хороший мальчик, симпатичный, модно и дорого одет, но не вызывающе. Какой-то слишком хороший. Какой-то он неживой. Картинка в журнале для девочек, гламурный принц, хоть бы прыщ где-нибудь был, что ли.
Со мной держится дружелюбно, вежливо, всем своим видом демонстрирует открытость и готовность сотрудничать. Тьфу, я чувствую себя персонажем американского сериала для подростков: главный герой на приеме у психоаналитика. Хочется сказать что-нибудь матом. Ладно, вспомним, кто тут профи.
Вы не поверите, он практически слово в слово воспроизводит мамин текст. 15-летний парень говорит, как школьная училка: «Я ленивый. Моя лень мешает мне добиваться целей. И еще я очень несобранный, могу в одну точку уставиться и сидеть так час».
А сам-то чего хочешь?
Да ничего особенного не хочет. В школе скучно, уроки дурацкие, хотя учителя классные, самые лучшие.
Друзей близких нет, девушки тоже нет. Планов нет.
То есть он не собирается осчастливить человечество любым из 1539 способов, известных цивилизации, он не планирует стать мегазвездой, ему не нужно богатство, карьерный рост и достижения. Ему вообще ничего не нужно. Спасибо, у нас все есть.
Потихоньку начинает вырисовываться картина, не скажу, чтобы очень неожиданная для меня.
Примерно с трех лет Саша занимался. Сначала подготовкой к школе, плаванием и английским языком.
Потом пошел в школу — добавился конный спорт.
Сейчас, кроме учебы в математическом лицее, он ходит на курсы английского при МГИМО, на две спортивные секции и к репетитору. Во дворе не гуляет, телик не смотрит — некогда. В компьютер, на который так жалуется мама, играет только в каникулы, да и то не каждый день.
Почему он ничего не хочет?
Формально все эти занятия были добровольно выбраны Сашей. Но когда я спрашиваю, чем бы он хотел заниматься, если бы не надо было учиться, он говорит «играть на гитаре». (Варианты, услышанные от других респондентов: играть в футбол, играть на компе, ничего не делать, просто гулять). Играть. Запомним этот ответ и двинемся дальше.
Что с ним такое
Знаете, у меня таких клиентов бывает в неделю человека по три. Практически каждое обращение по поводу мальчика в возрасте от 13 до 19 лет именно про это: ничего не хочет.
В каждом таком случае я вижу одну и ту же картину: активная, энергичная, амбициозная мама, отсутствующий папа, дома или бабушка, или няни-домработницы. Чаще все-таки бабушка.
Семейная система искажена: мама занимает роль мужчины в доме. Она кормилец, она же принимает все решения, контактирует с внешним миром, защищает, если нужно. Но дома ее нет, она в полях и на охоте.
Огонь в очаге поддерживает бабушка, только у нее нет рычагов власти по отношению к их «общему» ребенку, он может и не послушаться, и нагрубить. Если бы это были мама с папой, папа пришел бы вечером с работы, мама бы ему пожаловалась на неподобающее поведение сына, папа бы ему накостылял — и вся любовь. А тут пожаловаться можно, а накостылять некому.
Мама старается дать сыну все-все: самые модные развлечения, самые нужные развивалки, любые подарки и покупки. А сын не счастлив. И снова и снова звучит этот припев: «ничего не хочет».
А у меня через некоторое время начинает просто чесаться внутри вопрос: «А когда ему хотеть-то? Если за него уже давно мама все отхотела, отмечтала, распланировала и сделала».
Вот когда малыш пяти лет сидит дома один, катает по ковру машинку, играет, рычит, жужжит, строит мосты и крепости — в этот момент у него начинают зарождаться и вызревать желания, сначала смутные и неосознанные, постепенно формирующиеся в нечто конкретное: хочу большую пожарную машину с человечками. Потом он ждет с работы маму или папу, высказывает свое желание и получает ответ. Обычно: «Потерпи до Нового года (дня рождения, получки)».
И приходится ждать, терпеть, мечтать об этой машине перед сном, предвкушать счастье обладания, представлять себе ее (пока еще машину) во всех деталях. Таким образом ребенок учится контактировать со своим внутренним миром в части желаний.
А как было у Саши (и у всех других Саш, с которыми я имею дело)? Захотел — написал маме эсэмэску, отправил — мама заказала через Интернет — вечером привезли.
Или наоборот: зачем тебе эта машина, у тебя уроки не сделаны, ты прочел две страницы логопедического букваря? Раз — и оборвали начало сказки. Все. Мечтать больше не получается.
У этих мальчиков и правда все есть: новейшие смартфоны, распоследние модели джинсов, поездки на море четыре раза в год. А вот возможности просто пинать балду у них нет. Между тем скука — самое что ни на есть творческое состояние души, без нее невозможно придумать себе занятие.
Дитятко должно соскучиться и затосковать, чтобы появилась потребность двигаться и действовать. А он лишен даже самого элементарного права решать, ехать ему на Мальдивы или нет. Мама уже все за него решила.
Что говорят родители
Сначала я в течение довольно длительного времени слушаю родителей. Их претензии, разочарования, обиды, догадки. Начинается всегда с жалоб вроде «мы для него все, а он в ответ — ничего «.
Перечисление того, что именно «для него все», впечатляет. О некоторых вещах я узнаю впервые. Мне, например, и в голову не приходило, что 15-летнего мальчика можно водить в школу за ручку. И до сих пор считала, что предел — это третий класс. Ну четвертый, для девочек.
Но оказывается, что тревоги и страхи мам толкают их на странные поступки. А вдруг на него нападут плохие мальчишки? И научат его плохому (курить, ругаться плохими словами, врать родителям; слово «наркотики» чаще всего не произносится, потому что очень страшно).
Часто звучит такой довод, как «Вы же понимаете, в какое время мы живем». Если честно — не очень понимаю. Мне кажется, времена всегда примерно одинаковые, ну, кроме совсем уж тяжелых, например, когда война идет прямо в вашем городе.
В мое время ходить девочке 11 лет одной через пустырь было смертельно опасно. Так мы и не ходили. Мы знали, что не надо туда ходить, и соблюдали правила. И маньяки сексуальные были, и в подъездах иногда грабили.
А вот чего не было — это свободной прессы. Поэтому криминальную сводку люди узнавали от знакомых знакомых, по принципу «одна бабка сказала». И, пройдя через множество ртов, информация становилась менее пугающей и более размытой. Типа похищения человека инопланетянами. Все слышали, что такое бывает, но никто не видел.
Когда же это показывают по телевизору, с подробностями, крупным планом, это становится той реальностью, которая здесь, рядом, в твоем доме. Ты видишь это своими глазами — а ведь признайтесь, большинство из нас ни разу в жизни не видели сами жертву разбойного нападения?
Человеческая психика не приспособлена к ежедневному наблюдению смерти, особенно насильственной. Это наносит сильную травму, а защищаться от нее современный человек не умеет. Поэтому, с одной стороны, мы вроде бы более циничны, а с другой — не отпускаем детей гулять на улицу. Потому что опасно.
Чаще всего такие беспомощные и вялые дети вырастают у тех родителей, которые с раннего детства были самостоятельными. Слишком взрослые, слишком ответственные, слишком рано предоставленные сами себе.
С первого класса приходили домой сами, ключ на ленточке на шее, уроки — сами, поесть разогреть — сами, в лучшем случае родители вечером спросят: «А что у тебя с уроками?». На все лето или в лагерь, или к бабушке в деревню, где тоже особо некому было следить.
А потом эти дети выросли, и случилась перестройка. Полная смена всего: жизненного уклада, ценностей, ориентиров. Есть от чего занервничать. Но поколение адаптировалось, выжило, даже стало успешным. Вытесненная и старательно не замечаемая тревога осталась. И теперь вся в полном объеме обрушилась на голову единственного чада.
А обвинения чаду предъявляются серьезные. Родители напрочь отказываются признавать свой вклад в его (чада) развитие, они только горько сетуют: «Вот я в его годы…».
«Я в его годы уже твердо знал, чего хочу от жизни, а он в 10-м классе только игрушками интересуется. Я с третьего класса сама уроки делала, а он в восьмом не может за стол усесться, пока за руку не подведешь. Мои родители даже не знали, какая у нас программа по математике, а мне сейчас приходится каждый пример с ним решать»
Все это произносится с трагической интонацией «Куда катится этот мир?». Как будто дети должны повторять жизненный путь родителей.
В этот момент я начинаю спрашивать, а какого именно поведения они хотели бы от своего ребенка.
Получается довольно забавный список, вроде как портрет идеального мужчины:
1. Чтобы делал все сам;
2. Чтобы беспрекословно слушался;
3. Проявлял инициативу;
4. Занимался в тех кружках, которые пригодятся потом в жизни;
5. Был чутким и заботливым и не был эгоистом;
6. Был более напористым и пробивным.
На последних пунктах мне уже грустно. Но и маме, которая составляет список, тоже грустно: она заметила противоречие. «Я хочу невозможного?» — печально спрашивает она.
Да, как ни жаль. Или пенье, или танцы. Или у вас послушный, на все согласный отличник-ботаник, или энергичный, инициативный, пробивной троечник. Или он вам сочувствует и поддерживает, или молча кивает и идет мимо вас к своей цели.
Откуда-то взялась идея, что, правильно занимаясь с ребенком, можно каким-то волшебным образом защитить его от всех грядущих бед. Как я уже говорила, польза от многочисленных развивающих занятий весьма относительная.
Ребенок пропускает действительно важный этап в развитии: игры и отношения со сверстниками. Мальчики не учатся сами придумывать себе игру, занятие, не открывают новые территории (ведь там опасно), не дерутся, не умеют собирать вокруг себя команду.
Девочки ничего не знают о «женском круге», хотя с творчеством у них немного лучше обстоят дела: все же девочек чаще отдают в разные рукодельные кружки, да и «забить» потребность в социальном общении у девочек труднее.
Кроме детской психологии я по старой памяти занимаюсь еще и русским языком и литературой со школьниками. Так вот в погоне за иностранными языками родители совершенно упустили родной русский язык.
Словарный запас у современных подростков как у Эллочки-Людоедки — в пределах сотни. Зато гордо заявляется: ребенок изучает три иностранных языка, включая китайский, и все с носителями языка.
А пословицы дети понимают буквально («Без труда не выловить и рыбку из пруда» — это о чем?» — «Это про рыбалку»), словообразовательный разбор делать не могут, сложные переживания пытаются объяснять на пальцах. Потому что язык воспринимается в общении и из книг. А не во время уроков и спортивных занятий.
Что говорят дети
«Меня никто не слушает. Я хочу ходить из школы домой с друзьями, а не с няней (шофером, сопровождением). У меня нет времени, чтобы смотреть телевизор, нет времени играть на компе.
Я ни разу не был в кино с друзьями, только с родителями и их знакомыми. Меня не пускают в гости к ребятам, и ко мне никому нельзя. Мама проверяет мой портфель, карманы, телефон. Если я задерживаюсь в школе хотя бы на пять минут, мама сразу звонит».
Это текст не первоклассника. Это ученики 9-го класса говорят.
Смотрите, жалобы можно разделить на две категории: нарушение границ («проверяет портфель, не дает надеть то, что я хочу») и, условно говоря, насилие над личностью («ничего нельзя»). Такое впечатление, что родители не заметили, что их дети уже выросли из памперсов.
Можно, хотя и вредно, проверять карманы у первоклашки — хотя бы для того, чтобы не постирать эти штаны вместе со жвачкой. Но к 14-летнему человеку хорошо бы уже входить в комнату со стуком. Не с формальным стуком — постучал и вошел, не дожидаясь ответа, а уважая его право на личную жизнь.
Критика прически, напоминание «Иди помойся, а то от тебя плохо пахнет», требование надеть теплую куртку — все это сигнализирует подростку: «Ты еще маленький, у тебя нет права голоса, мы сами за тебя все решим». Хотя мы всего-то хотели уберечь его от простуды. И он действительно плохо пахнет.
Не могу поверить, что остались еще такие родители, которые не слышали: для подростка важнейшая часть жизни — общение со сверстниками. Но это означает, что ребенок выходит из-под родительского контроля, родители перестают быть истиной в последней инстанции.
Творческая энергия ребенка блокируется таким образом. Ведь если ему запрещено хотеть того, что ему действительно нужно, он отказывается от желаний вообще. Подумайте, как это страшно — ничего не хотеть. А зачем? Все равно не разрешат, запретят, объяснят, что это вредно и опасно, «иди лучше уроки делай».
Наш мир далеко не идеален, он в самом деле небезопасен, в нем существует зло и хаос. Но мы как-то живем в нем. Позволяем себе любить (хотя вот уж это — авантюра с непредсказуемым сюжетом), меняем работу и жилье, переживаем кризисы внутри и снаружи. Почему же вы не позволяете своим детям жить?
У меня есть подозрение, что в тех семьях, где возникают подобные проблемы с детьми, родители не чувствуют своей безопасности. Их жизнь слишком напряженная, уровень стресса превышает адаптационные возможности организма. И так хочется, чтобы хотя бы деточка жила в покое и гармонии.
А деточка не хочет покоя. Ей нужны бури, свершения и подвиги. В противном случае чадо ложится на диван, отказывается от всего и перестает радовать глаз.
Что делать
Как всегда: обсуждать, составлять план, придерживаться его. Для начала вспомните, чего просил ваш ребенок раньше, а потом перестал. Я совершенно уверена, что часовая ежедневная «абсолютно бесполезная» прогулка с друзьями — необходимое условие для психического здоровья подростка.
Вы удивитесь, но бессмысленное «балдение в ящик» (просмотр музыкальных и развлекательных каналов) нужно для наших детей тоже. Они входят в подобие транса, медитативное состояние, во время которого узнают нечто о себе. Не об артистах, звездах и шоу-бизнесе. О себе.
То же самое можно сказать о компьютерных играх, социальных сетях, телефонных разговорах. Это страшно бесит, но надо пережить. Можно и нужно ограничивать, вводить какие-то рамки и правила, но тотально запрещать внутреннюю жизнь ребенка — преступно и недальновидно.
Не выучит этот урок сейчас — накроет потом: кризисом среднего возраста, моральным выгоранием в 35, нежеланием принимать на себя ответственность за семью и т. д.
Потому что недоиграл. Недослонялся бесцельно по улицам. Не посмотрел вовремя все тупые комедии, не поржал над Бивисом и Баттхедом.
Я знаю одного мальчика, который доводил родителей до белого каления тем, что часами валялся в своей комнате и стучал теннисным мячиком в стену. Тихонько, не сильно. Их раздражал не стук, а то, что он ничего не делает. Сейчас ему 30, он вполне справный мужик, женат, работает, активен. Ему нужно было в 15 лет побыть в своей скорлупе.
С другой стороны, как правило, эти дети катастрофически недогружены жизнью. Все, что они делают — учатся. Не ходят в магазин за продуктами для всей семьи, не моют пол, не чинят электроприборы.
Поэтому я давала бы им больше свободы внутри и ограничивала снаружи. То есть ты сам решаешь, во что ты оденешься и чем будешь заниматься кроме учебы, но при этом — вот список домашних дел, приступай.
Кстати, мальчики отлично готовят. И гладить умеют. А тяжести таскают как.
Поделись этой интересной статьей с друзьями, пусть они тоже будут в курсе!
Источник
О чем говорит молчание подростков
Негромкий шум в прихожей, Ольга выглядывает из кухни и видит, как ее старший сын, сбросив кроссовки, удаляется по коридору. Здороваться бесполезно: он уже ушел и не услышит. Щелк: дверь в его комнату закрылась, из-за нее зазвучала громкая музыка…
Все это означает, что 15-летний Антон вернулся из школы, где провел большую часть дня. Ольга вздыхает: «И так каждый день. Играем в молчанку. Молчащие в Сиэтле… Надо же: за год вырос на 15 сантиметров и растерял 90% слов, которые когда-то знал! Если в течение дня мы слышим «Привет», «Ужин скоро?» и «Переключите на футбол», в доме праздник».
Впрочем, Ольге еще повезло: некоторые подростки не общаются с родителями по две-три недели… Возрастному психологу Галине Бурменской часто приходится слышать подобные истории.
«Подростки нагружены своими переживаниями, собственным бурным ростом, перестройками в организме. Сосредоточенный на себе и своих внутренних проблемах, ребенок отдаляется от родителей. Именно поэтому пара вопросов про ужин, телевизор или компьютер — это уже немало, особенно если за ними угадывается желание успокоить родителей, сообщить им, что все в порядке».
Почему так происходит?
Начиная с 12–13 лет подростки постепенно отдаляются от родителей: они предпочитают общение со сверстниками. Такая модель поведения возникла относительно недавно, как и само понятие «переходный возраст» — время перехода (зачастую трудного) из детства во взрослую жизнь.
«Конечно, конфликт поколений существовал всегда, — рассказывает Галина Бурменская. — Но жизнь все-таки была другой, от подростков требовалось больше совместных с родителями усилий: на них полагались в хозяйственных делах и в воспитании младших детей». За 1960–1970-е годы возникла отдельная подростковая и молодежная культура с ее главным атрибутом, рок-музыкой.
Замкнутость подростка — обратная сторона той бури, которая бушует у него внутри
«Музыка вытеснила слова: вместо отношений с родителями молодые люди стали выстраивать в первую очередь отношения со своим временем», — отмечает социолог Мишель Физ. К тому же груз домашних забот стал гораздо легче благодаря технике для дома, а потому реальной необходимости привлекать подростков к бытовой стороне жизни почти нет.
Мобильный телефон, телевизор, игровые приставки, компьютер с интернетом в комнате подростка «расширяют ров, отделяющий детей от родителей, — полагает Галина Бурменская. — Взрослые неизбежно теряют свой авторитет и значимость, зато сверстники с похожими проблемами, вопросами и интересами могут понять и разделить переживания друг друга».
Отвоевать право на личное пространство
Само по себе нежелание ребенка общаться с нами — еще не повод тревожиться. Замкнутость подростка — обратная сторона той бури, которая бушует у него внутри. Ему трудно назвать словами все то новое, что с ним происходит.
«Меняется тело, восприятие происходящего, подвергаются критике прошлые взгляды, наконец, он впервые серьезно влюбляется… Иногда ребенок так сосредоточен на проблеме, что просто не готов ее обсуждать. А может быть, он стесняется или боится, что выболтает то, что касается его одного», — поясняет Галина Бурменская.
Чтобы вырасти, выстроить себя, подростку нужна ширма, отделяющая его от родителей. За ней его нельзя разгадать, и тогда его «Я», недосягаемое для чужих мнений, сможет созреть, опираясь на собственный опыт, собственные решения и ошибки.
«Родители же хотят, чтобы подросток был прозрачен для них, непременно их слушался. Они не просто говорят с ним, а пытаются воздействовать, добиваться, критикуют… и удивляются, что общение не складывается, — говорит Галина Бурменская. — Когда взрослые объясняют в порыве собственной правоты, «как правильно» и «как надо», они вызывают ожесточенное сопротивление подростка, потому что лишают его жизни, ощущения самости.
В этом возрасте он многое начинает пробовать, испытывает массу неудобств, восторг и неуверенность… Но этот «полет» прерывается, когда мама с папой начинают «учить жить». Получается, что молчание в большинстве случаев — просто способ сосуществования, сохранения себя и отношений с окружающими».
Нет необходимости все время пытаться вникнуть в коллизии подростка, доставать из него информацию любой ценой
Речь — та область, где взрослый всегда сильнее: от родителей ребенок перенимает язык, в диалоге с ними учится говорить, от них хочет отделиться, используя словечки, принятые в его круге. Но мы-то хотим сохранить контакт со своим подрастающим сыном или дочерью. Как же лучше выстроить общение?
«Нет необходимости все время пытаться вникнуть в коллизии подростка, доставать из него информацию любой ценой. Попробуйте поделиться своими переживаниями, попросите совета, расскажите, как вы пришли к какому-то решению. Кроме всего прочего, вы покажете, какими словами можно говорить о чувствах и переживаниях, а также убедите его, что вам с ним интересно, что вы цените и уважаете его советы», — отвечает Галина Бурменская.
Кстати, Антон, сын Ольги, вовсе не считает себя молчуном «Неправда, что я не разговариваю с мамой, просто я не хочу говорить ей обо всем. А еще мне не нравится, когда наш разговор вдруг становится похожим на допрос, да еще и с обвинениями… Что мне остается? Только молчать — так проще избежать разборок. Но я прекрасно общаюсь с друзьями и даже с их родителями».
Это вполне естественно: «посторонний» взрослый не принимает его поступки (внешний вид, суждения) близко к сердцу, он более сдержан, деликатен, не осуждает и не требует откровенности… То есть не делает того, что так не нравится нашим детям.
Когда пора беспокоиться?
«Важно поддерживать хорошие отношения с друзьями сына или дочери, — уверена Галина Бурменская. — Если возникнет повод для беспокойства, вы сможете спросить у кого-то из них, что с ним (с ней) происходит…» Гораздо более тревожна ситуация, когда подросток перестает общаться даже с друзьями, отвергает то, что любил раньше…
Если это затягивается, может понадобиться помощь психолога. Как сказать об этом подростку? Так, чтобы не задеть его: предложите ребенку отправиться к нему самостоятельно («Ты уже взрослый и вполне справишься сам») или запишитесь на консультацию вместе, сказав ему, что вас беспокоит ваше взаимное отчуждение. К тому же взрослым тоже есть чему поучиться: например, навыкам активного слушания.
«Они незаменимы для повседневного успешного общения. Активно слушать означает «возвращать» собеседнику то, что он вам поведал, называя его чувство, — рассказывает психолог Юлия Гиппенрейтер в книге «Общаться с ребенком. Как?». — «Ты огорчен и рассержен», «Тебе не нравится ходить в школу», «Ты не хочешь дружить с теми, кто тебя обижает». Обозначив, что вы его слышите и не оставляете наедине с собственными переживаниями, вы даете ему возможность высказаться и найти собственное решение непростой ситуации».
Помолчать вместе
Пускай молчание подростков вполне естественно, но как быть родителям? Что поможет нам удержать связь с тем, кто ускользает от нас в молчание? Не стоит любой ценой искать именно вербального общения, иногда достаточно совместных занятий: «Я вижу, ты не хочешь сейчас говорить, — давай просто попьем кофе (сходим в кино, приготовим что-нибудь на ужин)».
Умение разговаривать друг с другом — это не просто умение произносить слова. Это умение по-особому организовать жизнь семьи: доверчиво, открыто, доброжелательно. Ведь в такой семье не только рассказывают, но и слушают.
Нет, мы уже не на первом месте. Сейчас им нужнее свобода, самостоятельность, разговоры со сверстниками
Неразговорчивый Антон признался, что ему нравится ездить с отцом по всяким делам и говорить о чем угодно, только не о личном… Можно вспомнить и другие семейные истории: 13-летняя Марина не любит делиться с матерью новостями, но с удовольствием смотрит с ней сериалы или усаживается рядом на кухне, когда та готовит ужин. 14-летние Илья и Лиза каждую неделю с радостью ходят с родителями в бассейн…
Значит, растущие дети по-прежнему в нас нуждаются? И да и нет. Да, для них очень важна уверенность в том, что родители их любят и всегда готовы прийти на помощь, если они о ней попросят. Нет, мы уже не на первом месте. Сейчас им нужнее свобода, самостоятельность, бесконечные (реальные и виртуальные) разговоры со сверстниками. А наша задача — балансировать на тонкой грани, интересуясь их жизнью, но не навязывая свои оценки. Прислушиваясь к их молчанию, которое говорит нам: «Отпустите меня, но не бросайте!» Не будем обольщаться: это легче сказать, чем сделать.
Книги на тему
- «Общаться с ребенком. Как?» Юлия Гиппенрейтер, Астрель, 2010.
- «Как говорить, чтобы подростки слушали, и как слушать, чтобы подростки говорили» Адель Фабер, Элейн Мазлиш, Эксмо, 2011.
- «Педагогика для всех» Симон Соловейчик, Первое сентября, 2000.
Читайте также
Что делать если подросток не слушается и специально доводит родителей
Все шло своим путем, размеренно и спокойно. Ваш ребенок для вас был привычным. Такой, каким был месяц или два назад. И вдруг в одночасье все изменилось. Ребенок стал агрессивным, колючим, недовольным всем и вся, и на любое пустяковое замечание или просьбу отвечает откровенным хамством. «Его как подменили», — жалуются мамы. Надо что-то делать, надо куда-то бежать, искать помощи и немедленно спасать своего ребенка. А ребенок между тем продолжает строить психологические заслоны, а потом и того хуже, глядишь, на ручке двери, ведущей в его мир, его комнату, повесит карточку с призывом «Не беспокоить».
С подобной картиной в своей жизни сталкиваются очень многие родители, когда их ребенок достигает переходного возраста. И, как правило, многие, засвидетельствовав первые признаки взросления в социальном поведении ребенка, с ужасом думают, что этот «страшный» переходный возраст все же как-то дружно (то есть всей семьей) нужно-таки «пройти». И желательно с минимальными психологическими потерями как для себя, так и для своего взрослеющего чада. Но навряд ли взрослым дано предугадать, насколько правильными будут их шаги во взаимоотношениях с ребенком, если они мало знакомы с истинной «природой» возникновения неординарного поведения подростка. Почему дети подросткового возраста становятся неуправляемыми, агрессивными, мнительными? Почему по сто раз на день у них может меняться настроение — от истеричной радости до слез и наоборот?
Почему в 13-14 лет резко меняется практически каждый ребенок? Что собой, с психологической точки зрения, представляет этот «страшный» переходный возраст?
Перед тем, как ответить на эти вопросы, стоит сказать, что понятие «детство» до определенного периода развития цивилизации не существовало, не говоря уже о понятии «подросток». На сегодняшний день прослеживается такая тенденция — чем выше уровень развития общества, тем дольше длится понятие «детство». Если, к примеру, мы возьмем племя какого-нибудь африканского острова, то там уже в двухлетнем возрасте, когда ребенок твердо стоит на ногах и может передвигаться самостоятельно, он предоставлен сам себе.
С развитием общества стала развиваться и наука об изучении психологических особенностей человека. И сегодня уже известно, что у каждого человека есть определенные возрастные границы, в которые происходит именно качественное изменение. Новый скачок. Тогда и появилось понятие «подростковый возраст». И это, пожалуй, самая видимая часть возраста человека, которая больше всего привлекает внимание. Допустим, возрастной кризис трехлетнего ребенка. С ним сталкиваются, как правило, самые близкие люди малыша. Мамы, папы, бабушки. Если говорить о кризисе подросткового возраста, то в нем «задействованы» уже все те, кто ребенка окружает в жизни.
Помимо родных, это уже и друзья, и учителя. То есть люди, с которыми общается подросток. Кризис возраста надо рассматривать не как проблему, а как очередной качественный скачок в физическом и психологическом формировании подрастающего человека. Более того, если подростковый возраст ребенка пройдет без характерных для него новообразований, то его личность как взрослого не сформируется. То есть в жизни этот человек себя не найдет.
Воспитание детей — сложный процесс. Если вы столкнулись с проблемой поиска подходящей гувернантки для вашего ребенка, рекомендуем обратить внимание на надежное кадровое агентство «Забота». По адресу http://zabotta.ru/guvernantka вы найдете дополнительную информацию об услугах подбора гувернантки в Москве.
Главный вопрос каждого подростка — найти себя самого, изучить себя, познать свою сущность, а потом и найти свое место в обществе. Сегодня многие ученые приходят к выводу, что подростковый возраст ребенка начинается не с 14 лет, как это раньше было принято считать, а с десятилетнего возраста. В младшем подростковом возрасте дети, как правило, уверены в своих силах. Они уверены в том, что все и всегда у них получится, т. к. у них не развито чувство самокритичности. И если что-то у ребенка не получается, он считает, что виноват в его неудачах не он, а кто-то. Подростки же более старшего возраста уже начинают осознавать, что причина неудач может быть в них самих. Неудовлетворенность собой, своим поведением и даже внешним видом может довести ребенка до психологического стресса. И нельзя забывать еще и о физиологии роста. Организм испытывает большие нагрузки в процессе формирования костной, мышечной системы. Идет перестройка гормональная. И в совокупности всех этих моментов меняется и поведение детей. И на самом деле, трудности, связанные с переходным возрастом, являются закономерным процессом периода взросления ребенка.